— ИРМА!
— Иду-иду!
Она снова закрутила полотенце вокруг головы, надула губки и с деланным возмущением открыла дверь.
Ноги в розовых (ну да, никуда не денешься, слегка намокших) шлепанцах шагнули в коридор, и Ирма проскользнула мимо отца.
— В следующий раз я выломаю дверь, — крикнул ей вслед отец. Но девочке не обязательно было поворачиваться и заглядывать ему в глаза, чтобы понять, что он шутит. — Ты знаешь, я на это способен!
— Да уж, — бросила Ирма через плечо. — А по какому такому закону, позволь узнать? Сидеть два часа в ванной — это не преступление.
Папа состроил гримасу и закатил глаза. Тут он заметил гладкие руки Ирмы, и его густые седоватые брови в замешательстве взметнулись вверх.
— Если бы у тебя хоть пальцы от воды сморщивались, как у всех, ты бы не торчала там часами, — сказал он. — Так не-е-ет же!
Ирма хихикнула. Ее отец любил порычать и поворчать, но она знала, что на самом деле он добрый, как большой плюшевый мишка. Иногда его манера поведения действовала на нервы, но Ирма всегда знала, как найти к нему подход. Во время долгих прогулок по пляжу она даже иногда держалась за его руку, как маленькая. (Конечно, если она была уверена, что за ними никто не подглядывает.)
— К сожалению, в законах ничего не сказано о том, сколько времени девочкам позволено занимать ванную, — продолжал отец.
— Я знаю о своих правах, инспектор, — насмешливо произнесла Ирма и вдруг заметила, что взгляд отца устремлен в ванную!
«Опасность! — подумала она. — А я ведь только наладила контакт "глаза в глаза". Нужно срочно отступать в свою комнату!»
— Ирма… — повысил голос отец, просовывая голову в дверной проем для более тщательного осмотра. — Да тут же целое озеро!
— Я буду давать показания только в присутствии своего адвоката, — пискнула Ирма и помчалась по коридору в свою комнату, не дав отцу перейти к обычным нотациям. Захлопнув за собой дверь, Ирма прислонилась к ней спиной и перевела дыхание:
— Уфф, нелегкое это дело — быть подростком. Сбросив мокрые шлепанцы, Ирма подошла к письменному столу и плюхнулась на стул. Она положила на стол руки, опустила на них голову и уставилась в черные загадочные глаза своей ручной черепашки.
— Иногда я тебе завидую, Лилит, — прошептала Ирма. — Хотела бы я иметь такой же симпатичный панцирь, как у тебя. Как удобно носить один и тот же наряд каждый день, всю жизнь. А я? Мне каждый раз приходится терпеть муки выбора!
Но черепашку жалобы хозяйки нисколько не тронули. Она развернулась к Ирме задом и поползла к замеченному ранее куску латука.
Не дождавшись сочувствия, Ирма резко вскочила со стула и распахнула дверцы шкафа. Ее любимое платье — с кружевным воротничком, прозрачными летящими рукавами и юбкой-колокольчиком-внезапно показалось ей уродливым. К тому же оно было желтым. Желтым! И о чем она только думала, когда выбирала его?…
— Ну почему я никогда не могу найти то, что хочу? — запричитала она, повалившись на мягкое розовое одеяло. — Симпатичное синенькое платьице — разве я прошу так уж много? Если бы только у меня было такое платье…
И вдруг что-то случилось. Ирма почувствовала знакомую дрожь. Кончики пальцев на руках и ногах закололо, по затылку как будто пробежали искорки. Это было то же самое ощущение, которое сопровождало ее маленькие водяные представления. Но что самое странное, сейчас-то в комнате не было ни капли воды! Если, конечно, не считать мутной лужицы на дне миски Лилит.
Внезапно Ирма ощутила присутствие в комнате какой-то силы. У нее перед носом зависло яркое пятнышко, похожее на светлячка. Но откуда оно взялось?
Маленький огонек танцевал перед полезшими на лоб глазами девочки. Только тут она заметила, что огонек был насыщенного синего цвета.
Ирма заморгала, безуспешно пытаясь найти объяснение происходящему. Может, она слишком долго смотрела на лампу? А может, это реакция на лавандовую пену для ванн?
Прежде чем Ирма успела выдумать еще какую-нибудь теорию, искрящийся огонек пришел в движение. Оставив в воздухе светящуюся дугу, он устремился к шкафу. И в этот самый миг ее желтое платье, как и вся остальная одежда в шкафу, стало синим!
Темно- синим, как и хотела Ирма.
Еле сдерживая крик, она вскочила с кровати и рывком захлопнула дверцы шкафа. Сердце под пушистым полотенцем прыгало как сумасшедшее.
У девочки не было ни малейшего представления о том, что случилось. Она встряхнула головой и попыталась восстановить дыхание, собрать мысли в кучу и найти какое-нибудь разумное объяснение. Но в голове было совершенно пусто, если не считать одной засевшей там фразы. Это были любимые мамины слова, она повторяла их, когда Ирма сетовала на то, что ей чего-то не хватает: «Будь осторожна со своими желаниями!»
Корнелия ехала прочь по залитой солнцем улице, а Вилл не могла оторвать взгляда от ее развевающихся светлых локонов. Наконец Вилл вздохнула и переключила внимание на свое велосипедное седло.
Тррак — оно, наконец, встало на место.
«Это первое, что у меня сегодня получилось, — подумала Вилл. — Конечно, если бы не этот Урия, мне бы вообще не пришлось изображать из себя веломеханика… Черт, вот невезуха — в первый же день столкнуться с местной шпаной и директрисой!»
Уныло ссутулившись, она следом за Тарани повезла свой велосипед за угол. Они миновали внутренний двор Шеффилдской школы, и перед взором Вилл предстал спортзал — кубическое современное здание по соседству со школой. Вокруг него суетились ответственные за праздник. Одна девочка пыталась пропихнуть огромную связку воздушных шариков сквозь дверной проем. Какой-то качок, балансируя на стремянке, приклеивал к стене черных летучих мышей. Целая орава шеффилдцев нахлобучивала на фонарь жуткую рожу из папье-маше. Ее зловещая ухмылка заставила Вилл поежиться.
— Не знаю, идти ли мне на вечеринку, — тихо сказала Вилл, перекинув ногу через раму велика. — Я слишком устала, к тому же мама просила меня помочь подключить ее компьютер к Интернету.
Едва произнеся это, Вилл осознала, как неубедительно звучат ее отговорки.
— Что ж, — сказала Тарани, поворачиваясь к Вилл, — если ты не пойдешь, то и я не пойду.
И девочки медленно покатили по дорожке.
Вилл знала, что должна изо всех сил постараться вписаться в хитерфилдскую жизнь, как она старалась показать лучшее время на тренировках по плаванию или сохранить хорошие отношения с мамой, даже когда мама здорово доставала ее.
Но дело было в том, что в Фадден-Хиллс, где Вилл с мамой жили до недавнего времени, Вилл не нужно было бороться за свое место под солнцем. Но им с мамой пришлось оттуда бежать.
Причина? Отец Вилл.
Отец отказался оставить их в покое после развода. Он звонил, звонил и звонил. Он не давал маме Вилл шанса начать новую жизнь. Наконец они решили переехать в Хитерфилд и взять себе номер телефона, не указанный в телефонном справочнике. И это сработало. С тех пор как они перебрались сюда, им не разу не звонили из Фадден-Хиллс, ни отец, ни «друзья» Вилл.
Вилл горестно вздохнула. Она не могла обвинять своих друзей в том, что они бросили ее. В конце концов, это она свела общение на нет. За время скандального бракоразводного процесса родителей Вилл сделалась робкой и замкнутой. Она больше не находила радости в шумных сборищах и знала, что поэтому-то друзья и перестали звать ее на посиделки в кафе и пятничные баскетбольные матчи. И поэтому никто не позвонил ей, когда они переехали, хотя она оставила свой новый номер проверенным людям.
Сьюзан, мать Вилл, сказала, что тишина приносит облегчение. Но когда Вилл думала о тишине, царившей в их новой квартире (в самом центре, в доме, который Сьюзан выбрала из-за круглосуточной охраны у подъезда), ей казалось, что ее завернули в огромное толстое одеяло. Оно защищало ее от окружающего мира и в то же время душило.
«Вечеринка по случаю Хеллоуина? — подумала Вилл. — А что, это неплохой способ выбраться из этого одеяла и вздохнуть полной грудью!»
Не давая себе времени передумать, Вилл выудила из кармана куртки мобильник. Она ловко набрала номер одной рукой, в то время как другая управляла велосипедом.