— Так мы идем или нет? — чувствуя, что теряет терпение, поинтересовалась Кэрин.
И удостоилась от высокомерного насмешливого взгляда каре-зеленых глаз.
— Конечно нет! — Но тут же Мир перебил возможные возмущения: — Мне нужно собрать вещи…
— Что ты так долго? Ну вот скажи, что ты там с собой берешь? — взвыл Хэйтэн над ухом в который раз, а я, дабы он наконец-таки заткнулся, решил ответить:
— Ну вот, к примеру, запасные носки. — Я махнул последними.
— Зачем?
— Ну как же, для смены, пока я буду стирать первые.
Молчание.
— Ты стираешь носки?
— Ну да, а что?
— Но ведь для этого есть подходящее заклинание.
— Ах да, верно. Привычка просто.
— И для сушки есть заклинание!
— Ну значит, если порвутся, то сменю, пока буду штопать.
— Ты их еще и штопаешь?
— А тут что тебе не так?
— Но и для этого есть заклинание!
— Э-э-э… а если они так порвались, что зашить невозможно?
— Убедил. Но зачем тебе остальное?
— Под остальным ты что имеешь в виду?
— Вот эта травка! Да она на каждой обочине растет!
— Да, но сушить ее будет некогда.
— Для этого есть подходящее заклинание.
Тут я не выдержал.
— А для денег что, тоже есть подходящее заклинание?! — Я в ярости тряхнул перед носом у этого мага мешочком с золотом, вытащенным из тайника.
— Ого! — Хэйтэн округлившимися глазами сразу определил, что там у меня не медь, а золото. — Мне папаня и за два года столько на расходы не дает. Ты все берешь с собой?
— Что я, дурак? — дернул плечом я.
Отсыпал нужное количество и вернул мешочек на место.
— Да, жаль, — кивнул грустно Хэйтэн.
— Чего тебе жаль? — подозрительно покосился на него я.
— Да так, ничего, — задумчиво ответил этот нахал.
И ведь соврал паршивец, как пить дать — соврал…
Про деньги стоит начать отдельный разговор. Пожалуй, многим удивительно то, что, появившись здесь с такой кучей денег, я не стал швырять ими направо и налево. Хотя стоит вспомнить тот детский случай бахвальства перед Дионом во время поступления. Но вернемся к деньгам. Наверное, все дело в том, что я слишком привык к тому, что они мне не нужны. Ну скажите, зачем в деревне, а тем более в лесу, деньги? Здесь было чуточку иначе, однако в то же время я знал, что денег бывает мало и что они имеют свойство кончаться быстро.
Нет, не то чтобы я экономил, нет. Но и не шиковал, тратя их только на действительно нужные вещи. Стоит, наверное, расписать, как обычно я провожу выходные.
Позавтракав в ШМИ, я, как правило, направлялся на главный рынок, этакий безумный мир торговли, и делал там все, что необходимо: отдавал сапожнику сапоги для починки, совершенно забывая при этом, что есть подходящее бытовое заклинание, покупал взамен износившейся одежды что-нибудь новое, заходил в лавку к травнику пополнить запасы, любовался рядами оружейников, заглядывал в магазинчики магов, иногда выбирая амулет по душе, а потом нещадно экспериментировал с ним. Ей-ей, видел бы создатель амулета, что я вытворяю, повесился бы! В общем, весело проводил время, после чего, утомленный шумом, заскакивал в уже привычную забегаловку, где тепло и уютно, и заказывал пива (но не более одной кружки), после чего порой заскакивал в заведения определенного предназначения. Чаще всего бывал в городском парке — хотя, когда листья опали, перестал.
Но даже в выходные я находил время для своих исследований. Я говорю о малой дворцовой площади. Кстати, стоит пояснить планировку самого города. Центральная часть, так сказать, золотая, принадлежала дворянству, влиятельным магам, военачальникам и богатым людям. Дворец короля стоял не в самом центре, а прямо на границе между золотой и серебряной частями, причем один из его фасадов выходил на золотую, а другой — на серебряную. Также на золотой части располагалась Главная дворцовая площадь, а на серебряной — Малая. Кстати, на серебряной проживали зажиточные ремесленники, купцы, маги среднего порядка, достаточно богатые горожане и так далее. Ко всему прочему, в этой части города находилась ШМИ. Вернее, как бы посередине, мол, не только дворяне могли туда поступать. Ага-ага… В медной части города жили бедняки и прочая публика, не столь зажиточная, что в серебряной.
Не знаю, как там Главная площадь, но Малая была прекрасна. Дворец с этой стороны не представлял ничего особенного — так, изящная громадина, с безлюдными балконами и переходами. С этой стороны за дворцом следили, но не особо тщательно, даже камень кладки кое-где пообвалился. Но всю прелесть площади составляли фонтаны. Огромные, изящные, с замысловатыми фигурами, с тоннами искрящейся воды, низвергающейся вниз. Среди них были не только большие, но и маленькие, размером с колодец, в котором можно было любоваться собственным отражением.