Внизу раздался вопль:
— Кто?!! Да какой молокосос-ученик посмел!!!
Моргнув, архимагистр поспешно отошел от окна.
С собственным заместителем даже он шутить опасался.
Я с гордостью смотрел на собственное произведение искусства. А что? Разве вы не пробовали сидеть три дня в помещении пять на пять шагов, где сыро, сумрачно и дохлые крысы? А, ну да, еще скамейка, должная изображать кровать. Сейчас как раз шел третий день, кормили хорошо (раз в день, какое чудо!), вот только… Делать было нечего. Мне дико не хватало простора, леса, воздуха! В этом дурацком застенке я чувствовал себя эльфом и медленно сходил с ума. Наверное, окажись рядом кто-то, даже крыса (живая желательно), я бы и с ней заговорил! Но… никого не было. И я медленно погружался в состояние ступора, глядя в одну точку на стене, до тех пор, пока не обнаружил на этой самой стене надпись:
«Всем, кто здесь сидит! Вы — отстой! Я — уже на свободе!!! А вы — БЫДЛО!!!»
Затем еще одну:
«Пишит добрай паринь из сила Кристово. Гы. Сежу за хуллегансво. Съил усю копусту в забигаловки на Севернай. Гы».
Но больше всего меня поразил вот этот опус:
Я долго осмысливал этот бред, пробежал взглядом по остальным надписям, ничего особенного не представляющим, и принялся за дело. Вскоре я с гордостью смотрел на собственное произведение искусства. Надпись на стене, чуть ниже «Крысовой», гласила:
Ну насчет последнего самонадеянно, но дед сказал, чтобы я ни с чем не возвращался. И не вернусь! Тьфу ты, в смысле обязательно поступлю… Так, может, еще чего накалякать? О, нарисую ту высокомерную эльфийку-магичку! И я с энтузиазмом принялся за дело…
Через полчаса ложка, которой я все это вырисовывал, сломалась. Дух леса! О, как нуждаюсь я в твоей тени!
— Всего хорошего! — гоготнул мне вслед стражник.
Я поднялся из пыли и попытался отряхнуть безнадежно испорченную одежду. Ну и? Что мне делать теперь? Идти к доверенному в таком виде? Сам грязный, одежда тоже, все тело чешется… Брр!!! Как же я ненавижу города! Как же хорошо было в лесу, дома!
Я с тоской оглянулся. Смеркалось. Да, к доверенному идти сейчас не стоит, хоть и сохранилась у меня бумага, но… И что делать? Лучше бы меня утром выпустили, честное слово! Один, в незнакомом городе, в котором полным-полно различной шушеры, без оружия, без денег. А может, это и к лучшему, без ни-че-го! Что ж, остается одно — найти какую-нибудь нору. Например, парк — в нем деревья, и нет людей, и можно отдохнуть.
Городской парк я нашел через полчаса. Рад был неимоверно. До тех пор, пока не понял, что людей полно и там. Дело в том, что я заприметил весьма уютною скамеечку под раскидистым деревом там меня никто бы не заметил — и направился к ней по кратчайшей дороге. Вот и наткнулся на группу людей, состоящую из четверых дюжих парней и одной девушки. Как заметил в сумерках и отдаленных отблесках магических фонарей, одеты все были бедно. И все вооружены. У парней по ножу в одной руке, а в другой… У самого высокого — плеть, у другого — дубинка, а у двоих последних по кастету. Конец!.. Девушке в смысле. Меня-то никто еще не заметил.
Ведь не попрусь же я как дурак ее спасать? Верно? Нет, ну верно?
Мои мучительные измышления прервал возглас девушки:
— Да вы всего лишь слизняки под моими ногами, даже на уродов не тянете, ублюдки косорогие! Да что б вам всем подохнуть в канаве!!! Да мой отец вам за то, что вы хоть пальцем меня тронете, бошки размозжит! Вы что, решили пойти против самого главы южного квартала?
От ее презрительного шипения по спине у меня пробежали мурашки, и все сомнения разом покинули мой усталый мозг.