Алаис просила о помощи, а Ирион совершенно не прочь был размяться. И покатать герцогиню. И герцога – тоже.
Да, они не Короли, но как родители Короля… сойдет. Если не придираться. И вообще, вы сами триста лет поскучайте! Поймете тогда…
Первым в списке был Тимар.
– Ваше величество…
Поклон был очень почтительным.
Его величество Ромуальд Шестой, король Сенаорита милостиво улыбнулся посланнику Тавальена.
– Какие вести пришли к нам от Престола?
– Ваше величество, Преотец просил отдать вам это послание. Я же слишком ничтожен, чтобы судить о его замыслах.
И поклон.
Его величество принял документ, сломал печать, вчитался…
– Однако… – И уже посланнику: – Зайдите ко мне завтра утром, за ответом. В приемную.
Свято место пусто не бывает, тем более место советника при его величестве.
Умерла Лидия, пропал Таламир, исчез куда-то барон Ланор, и их место занял граф Шельтон. Почтенный пожилой человек лет пятидесяти шести.
Надо отдать графу должное. Больше всего на свете он ценил стабильность. Это когда тебе двадцать, хочется подвигов, приключений, погонь, схваток…
А когда тебе за пятьдесят, у тебя дети, внуки, большая семья – чего тебе надо?
Только одного. Мира и покоя. Стабильности и уверенности в завтрашнем дне.
А потому королевство начало корректировать свой курс.
Никаких войн, никаких приращений территорий, балы постепенно сменялись охотами – дешевле обходится, да и неинтересны королю были балы, то ли дело охота, рыбалка…
Дворянство успокаивалось, воцарялись мир и стабильность.
И тут – здрасте-нате!
Преотец в своем письме сообщал, что Таламир мертв. Что его жена чудом спаслась и сейчас находится в Тавальене. Но поскольку она опасается за свою жизнь, то в Карнавон будет назначен управляющий.
Нет-нет, Преотец ни в коем разе не посягает на решения его величества, просто его человек проследит, чтобы бедную вдову не обобрали. Сама она также будет приезжать в герцогство, с наследником, чтобы все было в порядке. Но жить там не будет.
А сын ее, Эдмон Карнавон, по достижении шестнадцати лет займет свое место. И не будет у короля слуги вернее.
И что с этим делать?
Граф долго не раздумывал.
– Ваше величество, почему бы не согласиться? Что мы теряем?
Да ничего они не теряли, еще и приобретали.
Поддержку Престола и Преотца, его хорошее отношение.
Герцогство не могло стоять бесхозным, а тут законный правитель – уже хорошо.
И… сколько малышу? Годик?
Да за пятнадцать лет еще столько воды утечет! И Преотец сменится, и что еще из герцога получится…
А доходы от герцогства Преотец скромно не упоминает. В королевстве они останутся, не в Тавальене, разве что герцогине содержание выделить, так полагается. И на них можно много чего обустроить… Старый-то герцог больше на свою жену тратил, на роскошь, на союзы с разными Эфронами, а надо бы на дороги, мельницы, крестьян…
Его величество подумал, а потом кивнул.
– Вы правы, граф. Так и отпишем…
И не будем сильно заморачиваться. Ни к чему.
С Тимарами получилось куда как интереснее.
Может, и посопротивлялись бы они, и Макса не признали, но когда из воды выныривает огромный Змей и кладет голову на пляж рядом с замком, а голова-то там здоровущая…
Людей рядом с ним сразу и не заметишь. А они стоят…
Преотца узнали далеко не сразу. Макса – чуть погодя, Луис и Алаис вообще были неизвестны широкой общественности.
На хозяйстве, на время отсутствия старших Тимаров, оставался племянник герцога, Ирлен Тимар, вот он-то на пляж первым и вылетел, во главе небольшого отряда.
– Что… кто?..
Ирион повернул к нему голову и зевнул.
Лениво так, неспешно.
Чешуйки шаркнули по камню, блеснули клыки в черной пасти, и Тимар осекся. Очень убедительно получилось…
– Добрый день, – выступил вперед Преотец.
Его-то узнали сразу. И по одежде, и по тиаре с посохом…
Потом опознали герцогов.
Луис был одет в одежду с гербом Лаисов, на Алаис был плащ с косаткой, Макс не отстал от остальных…
Путь, на который у кораблей уходило десять-двадцать дней, Ирион проделал меньше чем за четыре часа и не особенно утомился. Но его пассажирам пришлось устраивать привал на берегу, разводить костер, отсыпаться, а уж с утра, переодевшись и спрятав кожаную одежду в скалах, появляться во всей красе.
Эти меры не были лишними. Ирион плыл ровно и быстро, очень быстро, но водой людей окатывало чуть не каждые пять минут. Луис плевался и ругался, обещая запретить жене подобные поездки, Алаис смеялась и визжала от восторга, и Макс вскоре последовал ее примеру. Эттан, хоть и боялся, но старался выглядеть невозмутимым. Правда, потом начал отплевываться и тоже ругаться.