— Скажи спасибо этому сопляку! — прокомментировал результат своего удара тюремщик и хлестнул меня по спине.
Я уже почти был готов наплевать на всё и броситься на эту сутулую крысу, как коридор наконец-то закончился массивной решеткой.
— Отойти на десять шагов! — заорал тюремщик, и заключенные послушно отпрянули в вглубь помещения.
Вжик!
Не знаю, как он это делает, но удар хлыста распахнул стальную решетку, как пушинку.
— Встретьте его как полагается!
Взвыло Чутьё Воина и я, не думая, метнулся вперёд.
Кнут тюремщика не причинял мне особой боли, но доверять своим ощущениям я научился ещё на заставе.
Бамц!
За моей спиной захлопнулась решетка, обдав затылок порыв ветра, а я с облегчением перевел дух.
По крайней мере сейчас между мной и психованным Сутулым находится непреодолимая стальная преграда.
Метнув в спину удаляющемуся тюремщику многообещающий взгляд, я настороженно огляделся.
Большая часть заключенных медленно, но верно подтягивались всё ближе, образуя вокруг меня неровный круг.
— Ненавижу круги, — пробормотал я себе под нос, с опаской наблюдая за вышедшим в круг зэком, чья левая рука была только что располосована ударом кнута.
В голове словно по щелчку пальцев исчезли все мысли, оставив после себя звенящую пустоту.
На язык просилось сакраменное «Вечер в хату», но я тут же отмел эту идею в сторону.
Думаю, не лучшая мысль пытаясь разговаривать на жаргоне, о котором имеешь весьма смутное, и слава Богу, представление.
Поэтому я покосился по сторонам, внимательно прислушиваясь к эмоциональному фону, и остановил свой взгляд на вышедшем вперёд амбале.
Кровь уже не текла, а засохшая — и когда только успела — корка крови крошилась при каждом проигрывании мышцами.
Хотя, учитывая, что это спец зона для одаренных, удивляться тут нечему.
— Добрый вечер, — судя по эмоциям, амбал не планировал бить меня прямо сейчас, но я всё равно держался настороже.
— И твоей избе того же, дворянчик, — отозвался здоровяк, мазнув взглядом по моему гербу.
Затем, ещё раз поиграв мускулами, небрежно так бросил.
— Чего встал как держиморда? Проходи, господин хороший!
— Куда? — насторожился я, чувствуя в словах амбала подвох.
— Как куда? — широко улыбнулся здоровяк, и от него так и повеяло предвкушением вперемешку с каким-то злорадством, что ли? — На парашу, конечно же!
Глава 4
Вообще, я миролюбивый человек. Вдобавок к этому ещё и вежливый. Но почему-то раз за разом убеждаюсь, что большинство людей понимают только язык силы.
Ну а вежливость воспринимается за слабость.
Я долго размышлял над этим парадоксом, пока в какой-то момент просто не махнул рукой. С умными людьми всегда можно договориться, ну а глупых у меня найдется чем вразумить.
— У вас какие-то проблемы с дворянами, сударь? — я всё же решил дать амбалу шанс закончить это дело миром.
— Это у тебя проблемы, малыш, — ухмыльнулся здоровяк, а стоящие вокруг меня зэки радостно заржали.
Их я понимал — какое-никакое, но развлечение. Своего оппонента — нет.
Ведь это же неразумно с ходу докапываться до попавшего в острог подростка! Впрочем, это его выбор.
— Судари, — я покосился направо, — кто у вас тут принимает ставки?
В памяти ещё была свежа туалетная драка со старшеклассниками, которая обернулась неплохой прибылью. Ну а раз так, то почему бы не использовать рабочую схему ещё раз?
Заодно решу вопрос с деньгами. Инвентарь-то заблокирован.
— На себя хочешь поставить? — из толпы высунулся худощавый зэк, похожий на крысу. — Давай денежку мне!
Что Чутьё Воина, что эмоциональный фон — всё указывало на то, что этот барыга редкостный проходимец.
— Тебе? — я смерил его скептическим взглядом. — Забудь.
— Ты чё, фраерок! — тут же начал бычить барыга. — Да я тебя!
— В очередь вставай, — хладнокровно ответил я и посмотрел налево, уже сомневаясь, что найду подходящую кандидатуру.
— Сколько хочешь на себя поставить? — донеслось справа.
Я повернул голову назад и уставился на соседа надувшегося барыги.
— Десять золотых.
— Брешешь, — уверено заявил крепкого вида мужичок с татуировкой ягуара во всю грудь. — С собой разрешают проносить только дюжину серебрушек.
Похоже, мой список вопросов к тюремщику только что дополнился ещё одним пунктом.
— Нет у меня серебрушек, — я покачал головой, и, не дожидаясь пока от заключенных повеет разочарованием, добавил. — У меня есть гимназистский мундир…