Его энтузиазм был заразителен. Алиса зажмурилась от удовольствия, звякнули пивные кружки. Никакие бокалы с шампанским не звенели бы так славно.
В первых лучах утра победное сияние несколько померкло. Двое немного помятых ученых, у которых после вчерашнего немного болела голова, медленно шли по отделанному деревом коридору, ведущему в средоточие власти самого престижного факультета самого большого университета из всех, что только видела Земля. Их несколько тяготило сознание того, что лучшие их костюмы не слишком шикарны, а кейсы экономической модели знавали лучшие времена. Полированные створки огромных дверей красного дерева с сияющими медными ручками раздвинулись с бесшумностью, свидетельствующей о титанических усилиях обслуживающего персонала. Сам Бидл, сидя за громадным письменным столом (он не признавал секретарш), позволил паузе затянуться настолько, что Рон начал медленно багроветь, и лишь после этого заговорил.
— Ну что ж, вы говорили, что покажете мне какие-то данные. Давайте посмотрим.
— Да, сэр. Вот массивы данных и первичные результаты. — произнесла Алиса с авторитетом, так не вязавшимся с ее несерьезной внешностью, и разложила бумаги по столу. Бидл повел бровью. Оглядев стоящую перед ним парочку с головы до ног, он склонился над столом, чтобы просмотреть разложенные перед ним бумаги. После долгой паузы он заговорил снова.
— Результаты довольно неожиданны, но, похоже, вы действительно наткнулись на что-то стоящее. Что вы собираетесь с этим делать дальше?
— Следующий этап — эксперименты над живыми организмами, — немедленно ответила Алиса. — Галактические технологии в комбинации с земными нечёткой логикой и теорией хаоса — весьма мощный инструмент, однако мы уже исчерпали возможности, которые нам дает компьютерное моделирование.
— С виртуальными мышами, я полагаю?
— С виртуальными людьми, смоделированными на основе полного сканирования нас самих.
На Бидла это произвело впечатление. За этим гладким определением стояла целая неделя тотального зондирования на инопланетной аппаратуре и анализы всех без исключения тканей. Он внимательно слушал дальше.
— Вероятно, можно было провести предварительные опыты на мышах, но большую часть работы всё равно придётся выполнить с приматами. В сущности, наибольшую несоразмерность между входом и выходом демонстрирует именно человеческий организм.
Бидла не слишком радовали выводы, следовавшие из представленных результатов, но, как говорил Рон, он был слишком хорошим ученым, чтобы просто отмахнуться от фактов. Так или иначе, он задумался. Несмотря ни на что, он надеялся, что результаты, полученные Роном и Алисой, окажутся тупиком. Слишком уж тяжело расставаться с годами воспитанным убеждением о тождестве стройности и добродетели.
Рон и Алиса провели большую совместную работу, что благотворно сказалось на их характере, несмотря на постоянное недосыпание. Точность мышления Алисы в анализе тонких взаимосвязей биохимических реакций, сложенная с неудержимым напором и глубокими познаниями в физике Рона вплотную подвели их к пониманию самой сути проблемы, над которой они работали.
Галактиане с самого начала стали проявлять такой интерес к их исследованиям, что в конце концов пришлось приделать к дверям лаборатории табличку «Не беспокоить». Инопланетяне не мешали работе намеренно, но их толпы буквально не давали прохода Рону и Алисе. При закрытых дверях работа могла продолжаться без помех, но всё же пришлось смириться с присутствием кхликов, слишком мелких, чтобы их могли удержать какие-то преграды. В критические моменты экспериментов ученые оказывались буквально покрыты шевелящимся слоем крошечных насекомых. Поначалу это было невыносимо, но потом они сообразили, что присутствие кхликов свидетельствует о правильности выбранного направления. Самим своим интересом кхлики давали ученым такую подсказку, какой ни один землянин еще не получал от не склонных к сотрудничеству галактиан. Подсказки эти оказались весьма полезны, хотя работать сплошь покрытыми микроскопическими черными блохами было неудобно.
Питались Алиса и Рон от случая к случаю — работа настолько захватила их, что еда их более не интересовала. Прием пищи осложнялся еще и опасениями проглотить какого-нибудь особо любопытного кхлика. Несмотря на официальные заявления Улья об абсолютной незначимости индивидуума, мысль о поглощении разумных существ не слишком способствовала пищеварению. Так что возник еще один стимул придерживаться диеты, и за весь последующий год они набрали не более пяти фунтов каждый.