Все невольно взглянули на чёрного кибера, который, казалось, дремал возле белевших в полумраке знаков Весов Справедливости.
— Теперь мы уже не сами по себе. — Голос Антона дрогнул. — Искинт выполняет свой замысел, и только благодаря этому Юл с нами.
— А дальше? — Скулы Лю Банга обострились. — Ты вполне убеждён, что он наш союзник?
— Кибер передал мне лишь то, что ему велел сообщить Искинт. Связи с самим Искинтом нет, либо она односторонняя. Но если вдуматься…
— Если вдуматься, то может оказаться, что моё спасение лишь часть более общего замысла, — подал голос Юл Найт. — Мы собрались все вместе, что Эль Шорру и требовалось.
— Уловка такой ценой? — Антон кивнул на пленных.
— Чужая жизнь — что она для них! Да и кто из нас сможет убить беззащитного? Им это известно. Они все перевернут, чтобы добраться до нас.
— Нет, — резко сказал Антон. — Вы не знаете Искинта, а я был им, как и он был мною. Я верю ему.
— Кто мы без доверия! — В голосе Умы не было вопроса. — Кандидаты в эль шорры. Кстати, заметил ли кто-нибудь, что свои цели мы обсуждаем в присутствии кибера, то есть, скорее всего, Искинта?
— Знаю и помню, — сказал Антон — Так и должно быть. Рассудок может предать, разум — нет.
— И мы не в ловушке, — уточнил Лю Банг. — Юл, это место выбрано не только потому, что отсюда недалеко до Поющего Леса. Каждый из нас шёл к цели своим путём, мой привёл нас сюда. Лабиринт обширен, его даже современными средствами нелегко прочесать, но дело даже не в этом. Я недаром говорил о контрастах истории. Наверху — прагматизм; здесь, в пещере, — многовековое, освещённое традициями убежище искателей духовности. В их религиозно-философскую доктрину я не успел проникнуть, но нас обещали к ней приобщить. Вдобавок меня заверили, что в случае опасности нам откроют недоступный преследователям путь спасения. И это обещание, уверен, не было ложью.
— Их истина поможет нам.
— Они убеждены, что их истина — поводырь для каждого.
— Ты сказал им о нашей задаче?
— Она известна врагам, нет смысла её скрывать. Антон неожиданно для себя нашёл здесь нечеловеческий разум. А я искал человеческий, понимаешь? Антон прав: подлинный разум, человеческий он или нет, — наш союзник. Его нет при дворе Падишаха, значит, он наиболее возможен на другом полюсе общественного сознания — здесь. Если я ошибся, наше положение вряд ли станет хуже.
— Не надо окольных путей, когда есть прямой, — не выдержал Антон. — Искомое рядом.
Лю Банг тоже взглянул на неподвижных пленников и улыбнулся.
— Ты человек действия, а значит, немножко нетерпелив. Ума не зря молчит, верно?
— Все уже подготовлено. — Чисто женским движением Ума поправила упавшую на лицо прядь волос. — Адмирал без сознания, с ним ничего не выйдет. А капитана я уже ввела в нужную снореальность, дело за нами. Имеем ли мы право проникнуть в сознание, когда человек беспомощен?
— Он, не задумываясь, выстрелил бы в меня, безоружного! — воскликнул Юл. — Какие тут могут быть сомнения?
— Сомнения всегда нужны, — сказал Лю Банг. — Но сила действия равна силе противодействия.
Антон кивнул.
— Хорошо. — Ума вздохнула. Она встала на колени перед тихо посапывающим во сне Ивом, низко склонилась над ним, приникла к его груди. — Ну, мальчик…
— Бедный мальчик! — фыркнул Юл. — Убийца. Нашла кого жалеть.
— Жалеть надо всех-всех, слабых тем более, — донёсся едва различимый шёпот Умы.
Юл отвернулся, пальцами босых ног поправил огонь костра. Лю Банг задумчиво раскурил трубку. Антон, откинувшись, спиной прислонился к неподвижному киберу. “Узнали бы нас далёкие наши прапрадеды или сочли персонажами сказки? — внезапно подумал он. — Смогли бы они принять нашу реальность?”
Казалось, Ума заснула на груди своего врага. Слабо, как тогда на Земле, потрескивали угли костра, дым, не расходясь, тянулся к скважине свода. Юл запустил руку в корзину, достал оттуда лепёшки, протянул их всем. Хлеб, само собой, был синтетический, но жёсткий, безвкусный, плотские радости явно не интересовали хозяев пещер. Но без пищи не мог обойтись никто, и, удалившись от ненавистной цивилизации, отшельники прихватили с собой синтезаторы. В настоящем, как и в прошлом, техника давала опору самым разным, даже взаимоисключающим устремлениям человека.
Медленно, точно просыпаясь, Ума приподняла голову, её поблекшее лицо секунду-другую оставалось незрячим и отрешённым, затем она открыла глаза. По её лицу пробежала смущённая улыбка.
— Мальчик-то, оказывается, влюблён… — произнесла она в замешательстве.
— Во-первых, он, пожалуй, старше тебя, — строго заметил Лю Банг. — А во-вторых, что тут такого, кроме неловкости проникновения в интимное?
— А то, что он влюблён в отблеск нашей сущности. В Дэзи Грант!
— Вот как? Извини, тогда это важно. Если, конечно, это не просто желание.
— Ещё как непросто! Самое важное в его памяти — измена престолу — было хорошо заблокировано, и я бы туда не смогла проникнуть, если бы… Сам того не подозревая, он жаждал открыться, жаждал, чтобы кто-нибудь его понял! Вот так. В остальном, увы, неудача. Об оружии Предтеч он знает лишь то, что после окончательного испытания оно будет установлено на его корабле — “Решительном”. Что разрушительная мощь оружия превосходит все известное, даже мыслимое и что его обратят против нас. Вот главное. Все остальное… — Уму передёрнуло. — Подвиньтесь, мне холодно.