«И в проведении всех этих мер не встречало никакого противодействия, кроме протеста одной почтенной женщины, смело высказавшей правительству то, что она считала правдой»[231].
Этой женщиной была Цебрикова.
Слова, проникнутые уважением и сочувствием, мог бы произнести о Цебриковой и Некрасов. В журнале Некрасова «Отечественные записки» Цебрикова сотрудничала почти десять лет — до самой смерти поэта. Редактору «Отечественных записок» она принесла свою первую статью «Наши бабушки» — о женских типах романа Толстого «Война и мир». Некрасов напечатал ее в шестой книжке своего журнала за 1868 год. Статья принесла автору широкий литературный успех, и о Цебриковой заговорили как о заметном литературном критике.
В пору конца 60-х годов и развернувшегося в России женского движения было модно награждать женщин, достигших общественного признания, почетным титулом «первая»: Первая женщина-врач. Первая женщина- математик. Первая женщина-историк. Цебрикова стала первой женщиной-критиком. Вскоре имя Марии Константиновны получило достаточно широкую известность. Оно оказалось притягательным для читателя и крамольным для цензуры. Некоторые ее статьи в «Отечественных записках», чтобы не ставить под угрозу выход номеров журнала, редакция предпочитала помещать без подписи автора.
Известно, что человека, помимо всего иного, характеризует и круг его друзей.
С революционером В. В. Берви-Флеровским, о котором сочувственно писал Маркс, Цебрикову связывала глубокая личная дружба. Ее близким товарищем был и известный литературный критик Н. В. Шелгупов. Этель Лилиан Войнич, автор романа «Овод», назвала Цебрикову «одной из наиболее героических личностей, которых я когда-либо знала»[232].
А женское движение... Путь многих выдающихся женщин 1860—1870-х годов, таких, как А. П. Философова, М. В. Трубникова, Е. И. Конради, Е. О. Лихачева, пролегал рядом с Цебриковой. Они высоко ценили подвижничество Марии Константиновны, ее самоотверженные старания помочь русским девушкам получить образование, вместо «кухонного огонька и огонька жертвенного» засветить огонь служения науке, обществу, искусству. Впрочем, Цебрикова никогда не разделяла крайностей феминизма и высмеивала тех, кто считал, что возиться с головастиками много интереснее, чем воспитывать собственных детей.
Борьба русских женщин за право получить высшее образование, за свои человеческие и юридические права была длительной и нелегкой. Но собственно «женское движение» начало своего самосознания числит со статей известного поэта, переводчика и публициста, одной из самых ярких и драматических фигур 1860-х годов Михаила Илларионовича Михайлова, появившихся в журнале «Современник» в 1860—1861 годы. Это были статьи «Женщины, их воспитание и значение в семье и обществе», «Женщины в университете» и «Джон Стюарт Милль об эмансипации женщин». «Говорить в защиту женщин,— писал Михайлов в первой своей статье,— пока значит не что иное, как доказывать, на основании почти тех же фактов, на которые опираются и противники женской эмансипации, возможность и женщине быть гражданкою умственного и нравственного мира, составляющего в настоящую минуту исключительную привилегию мужчин». Эти статьи стали программой действия для целого поколения русских девушек, надолго определили судьбы многих из них.
Однако при утверждении нового университетского устава 1863 года женщины так и не получили туда доступа. Для получения образования женщины устремились в заграничные университеты. Среди них была и Мария Цебрикова. Однако это не помешало ей до конца жизни остаться верной поборницей прав русской женщины высшее образование получить у себя на родине. Вместе с Н. Стасовой, М. Трубниковой, А. Философовой она организовала женские общеобразовательные Владимирские и Аларчинские курсы, вместе с Е. Конради — вечерние публичные курсы — «этот эмбрион Высших женских курсов», открытых лишь в 1878 году. Впоследствии Цебрикова напишет: «Примеры, которые доказывают, что то, что было и есть, еще не ручательство, что будет всегда».
232
Таратута Е. Этель Лилиан Войнич. М., 1960, с. 254. Фраза из письма Войнич к Е. Таратуте в 1956 г.