Когда князь Игорь выступил в свой неудачный поход против половцев, незадачливый сын Ярослава Владимир, всю жизнь боровшийся с Олегом Настасьичем, руководил обороной Путивля, и Ярославна на его стенах появилась не зря: возможно, она помогала брату. По местным преданиям, так оно и было. Тем более справедливо, что уже в наши дни, в 1983 году, в Путивле воздвигнут памятник Ярославне. А князь Игорь помирил своего шурина с отцом, отправив к нему Владимира в сопровождении своего сына, внука Ярослава. Старый князь Ярослав Галицкий скончался спустя два года после похода князя Игоря — в 1187 году.
Трагедия матери не могла не потрясти Ярославну, так же как гибель ее родного дяди Андрея Боголюбского. Тем более что в его смерти оказалась повинна его жена Улита Кучковна. Участницей заговора оказалась, таким образом, тетка Ярославны.
Улита Кучковна
Каждое время создает свой идеальный женский образ, парадный портрет эпохи. И в противовес этому парадному, «идеальному» портрету существует и его отрицание: образ роковой женщины, погубительницы, олицетворяющей темные силы зла, воплощающей, как представляется современникам, все дурные стороны века. Образ «демоницы» XII столетия ярко рисует нам в своем «Молении» Даниил Заточник, автор замечательного произведения, написанного, возможно, одновременно со «Словом».
«Что такое жена злая? — спрашивает Даниил Заточник и тут же отвечает: — Злая жена, когда ее бьешь, бесится, а когда кроток с ней — заносится, в богатстве гордой становится, в бедности других злословит... Жены, стойте же в церкви и молитесь богу и святой богородице, а чему хотите учиться, то учитесь дома у своих мужей... Злая жена ни учения не слушает, ни священника не чтит, ни бога не боится, ни людей не стыдится... Нет на земле ничего лютее женской злобы!»[7]
Существует предположение, что прототипом «злой жены» послужила для Даниила Заточника Улита Кучковна, участвовавшая в убийстве своего мужа. На страницах Радзивиловской летописи (XV век), обильно украшенной миниатюрами, Улита изображена в длинном платье, она держит «шуйцу», левую руку своего супруга — Андрею Боголюбскому отсекли ее заговорщики...
Василиса
Однако были в XII веке и «добрые жены». Причем, канон их был создан не только церковным идеалом, например образом богородицы в известном апокрифе «Хождение богородицы по мукам», но и былинными сказаниями, недавней историей, которая шла по пятам за своими героинями.
Такова Василиса из былины о новгородском посаднике Ставре Годиновиче. Недавно на стенах Софии Киевской, где, как уже упоминалось, была обнаружена запись сестры князя Игоря, археологи открыли и другой текст: процарапанная подпись «Ставр Гордятич», а рядом, будто в нотариальном документе, запись, удостоверяющая подлинность первой,— кто-то отмечает, что именно Ставру Гордятичу она принадлежит. Не Василиса ли подтверждала подпись мужа? Это было бы вполне в ее духе.
В былине «Ставр Годинович и Василиса Микулишна» подробно описано, как киевский князь Владимир посадил новгородца Ставра Годиновича в погреб за то, что тот похвастался своей молодой женой. Узнав о несчастье с мужем, Василиса надела мужское платье, «подбрила волосы да по-мужичьему», оседлала коня и явилась ко двору князя Владимира будто бы одним из женихов его племянницы Забавы Путятичны. Василиса перехитрила Владимира, выдавая себя за юношу, и победила его в шахматной игре, по существу выиграв мужа в шахматы.
Княгиня Ольга
Решительность, смелость и мудрость русской женщины в полной мере были воплощены в сказаниях о «вещей» княгине Ольге, которая стояла у истоков русской государственности, была первым державным правителем Древней Руси. И хотя ее месть древлянам за гибель мужа была жестокой, Ольгу никогда не называли «злой женой».
Другой женский лик — печальный и гордый — возникает в исторических преданиях неподалеку от могущественной Ольги. Это Рогнеда, жена внука Ольги Владимира, полоцкая княжна. Когда Владимир послал в Полоцк сватов просить руки Рогнеды, ее отец князь Рогволод спросил дочь, хочет ли она идти за Владимира. Княжна ответила, что хочет выйти замуж не за Владимира, а за брата его Ярополка. Взбешенный отказом княжны, Владимир взял Полоцк приступом, убил отца и двух братьев Рогнеды, ее насильно взял себе в жены, а после этого расправился с братом Ярополком: тот был убит подкупленными слугами. Гордая Рогнеда... Гордый Полоцк... Судьба Рогнеды, которую летописи прозвали Гориславной, будто определили и судьбу Полоцкого княжества. Полоцкие князья, как и Рогнеда, всю свою историческую жизнь отстаивали независимость княжества.
Евфросиния Полоцкая
Герои «Слова" полоцкий князь Всеслав-волхв, колдун и оборотень, превращающийся то в волка, то в сокола, — это правнук Рогнеды и Владимира, и в то же время дед замечательной русской женщины Евфросинии Полоцкой.
Полоцкая земля первой отделилась от Киевской Руси, что повело к вражде между Всеславом Полоцким, и сыновьями Ярослава Мудрого (также сыном Владимира и Рогнеды). Сыновья Ярослава — Всеволод, Святослав и Изяслав поклялись Всеславу на кресте, что не причинят ему вреда, а когда Всеслав, убежденный этим «крестоцелованием», доверчиво переехал реку, то был схвачен коварными князьями, увезен ими в Киев и там посажен в тюрьму («поруб»), откуда Всеслава освободило лишь восстание киевлян. Будто в наказание за клятвопреступление, под водительством хана Шарукана на Киев впервые напали половцы. Киевские князья не смогли отразить нашествие, и тогда народ освободил Всеслава, посадил на киевский престол. Всеслав стал первым победителем половцев в 1068 году. Не оттого ли он присутствует в «Слове»? И не оттого ли Всеслав стал волхвом, языческим оборотнем, что разуверился в христианской клятве, которую так легко нарушили его братья-христиане, его дядья по прабабке Рогнеде?
«Ярославли и вси внуце Всеславли! Уже понизите стязи свои»,— восклицает автор «Слова о полку Игореве», призывая князей помириться ради интересов земли Русской.
Певец Боян говорит в поэме, что у Всеслава «вещая душа». Упоминая о необыкновенных способностях Всеслава, он подтверждает это таким образом: «Тому в Полотьске позвониша заутреннюю рано, у святыя Софеи в колоколы, а он в Кыеве звон слыша», то есть когда звонили в Полоцкой Софии к заутрене, то в Киеве Всеслав, избранный народным вечем на великое княжение, слышал этот звон. Современники «Слова», фигурально выражаясь, могли слышать в Киеве звон Софии Полоцкой и благодаря внучке Всеслава — Евфросинии.
Евфросиния Полоцкая была знаменитой просветительницей Полоцкой земли, Полоцкого княжества. Спустя и тридцать лет после смерти Всеслава борьба киевских и полоцких князей не утихла, и ребенком девочка испытала на себе ее жестокость.
Провозглашая в речах и «Поучении» единение русских князей перед лицом половецкой опасности, Владимир Мономах и его сын Мстислав в действительности преследовали цели самодержавного управления всей русской землей, жестоко расправлялись с противниками и прибирали к рукам все, что могли. Еще Ярослав Мудрый принял титул «самовластия», и все Ярославичи упорно бились за право владеть этим титулом. Полоцк со своим выборным вечем не уступал своей независимости, и тогда Мстислав сослал полоцких князей — сыновей Всеслава вместе с их семьями в Византию на кораблях (из Византии была родом бабка Мстислава — мать Владимира Мономаха, и связи родства служили в то же время и связями политическими).