— Для чего? — осведомилась Элайза.
— На всякий случай.
Она всегда ждала и готовилась к событиям, которые никогда не случатся. Или попросту не замечала их, учитывая, что она не знала, чего ждет.
— Аннабел, это и есть тот самый случай! — величественно объявила Софи. — Хочешь, чтобы Найтли тебя заметил? Или нет?
— И тебе есть куда его надеть, — вторила Элайза, добавляя дозу практичности.
— Но он не увидит моего белья. Так что ни к чему…
— А может, и увидит, если повезет, — без обиняков выпалила Джулиана. И, Господи, как же загорелись щеки Аннабел! При самой мысли об этом ее бросило в жар, правда, довольно приятный.
— Аннабел, — начала Софи, — ты должна думать о моде как о вложении в свое будущее счастье! Это не просто шелковое платье, а декларация того, что теперь ты другая женщина. Молодая, красивая, полная жизни! И любви тоже!
— Но белье?! — удивилась Аннабел.
— Обещаю, тебе понравится, — поклялась Софи. — Сама увидишь…
В конце концов Аннабел убедили приобрести одно шелковое платье. А также одно голубое дневное платье, один корсет, который затягивал ее особу так безжалостно, что, казалось, попирал все законы природы. И бледно-розовые шелковые панталоны, которые были немедленно спрятаны в самый темный уголок шкафа.
Глава 4
Злоключения в бальном зале
Городские сплетни
Порой трудно определить, кто из этих двоих более совершенный образец английского джентльмена: лорд Марсден или лорд Харроуби. Оба считаются лучшими партиями сезона. В который раз.
Бальный зал Хэмилтон-Хауса
Стоявший на балконе Дерек облокотился о балюстраду, лениво разглядывая веселившихся в зале. Утро он провел на складе, где таскал и швырял рулоны бумаги, на которой будет напечатан следующий выпуск. Руки были в грязи и чернилах, костюм — в пыли, мышцы болели от напряжения, а кожа повлажнела от пота. Черт побери, до чего же хорошо!
Зато вечером на нем был идеально сшитый и крайне дорогой фрак от «Дживса и Хокса», портных с Сэвил-роу. Он пригубил изысканное французское бренди — единственное, в чем хороши французы, — и отметил, что бренди прекрасно выдержано и достаточно редкое.
Газетная империя принесла ему состояние, что привило вкус к роскоши и пробудило потребности в более высоких связях. Сегодня он был гостем своих друзей. Герцога и герцогини Брэндон.
Неплохо для побочного сына графа, который к тому же запачкал руки ремеслом.
И все же проклятые слова до сих пор преследовали его:
«Выкиньте ублюдка! Ему здесь не место!»
Чертовски гордый собой Найтли вскинул голову. Его Пишущие Девицы стояли около стеклянных дверей, ведущих на балкон, и о чем-то оживленно болтали.
Аннабел глянула в его сторону. Дерек поймал ее взгляд, но она тут же отвернулась. До чего же стеснительна! Он позволил взгляду задержаться. Что-то изменилось. В ней появилось что-то… большее. Возможно, потому что они встретились не днем, в издательстве, как обычно, а на балу, и полночь уже близится. Да и бренди возымело действие.
Он снова уставился на Аннабел. Большее? Да, определенно.
Найтли сделал очередной глоток бренди и продолжал в одиночестве наблюдать за разгоравшимся весельем. Гость… но все равно чужак.
Сегодня приглашенные вели себя хуже обычного. Найтли часто терпели лишь из опасения оскорбить пригласившего его хозяина. Однако он видел страх в их взглядах, когда проходил через бальный зал. Гадали, что именно ему известно, что он вытянет из них за сокрытие информации, а что выставит на обозрение родственников, друзей и бизнесменов.
Посредством всего нескольких строк в газете он управлял судьбами и рушил репутации. Да, именно этим объяснялись настороженные взгляды и отведенные глаза.
Сегодня здесь был и Новый Граф. Даже спустя столько лет, Найтли мысленно обращался к нему, как к Новому Графу. Харроуби был его отцом. Но этот напыщенный олух, все еще отказывавшийся признать единокровного брата, не смел даже встретиться с ним глазами. Трус! В тех случаях, когда они оба оказывались в одном зале, Найтли откровенно забавлялся, пытаясь поймать его взгляд или даже кивал. И наблюдал, как краснеет Новый Граф.
Но даже состояние Найтли не помогло снискать признание брата. Как и растущее влияние в лондонском свете, благодаря его невероятно популярной газете. Новый Граф даже не замечал, что Найтли никогда не печатал в своей газете ничего, могущего повредить репутации семейства Харроуби. И не имело значения, что он дружит с герцогами.