Наконец, после долгих колебаний и разговоров с женой, я решил отказать японцам. Я чувствовал в себе достаточно сил и готов был и дальше работать самостоятельно.
Следствием этого решения стала очень живописная сценка, которая произошла несколько дней спустя. Я складывал вещи в своей частной мастерской на киевском заводе, собираясь забрать их домой. Мастерская — маленькое здание в дальнем углу заводского двора. Итак, я складываю вещи, как вдруг в дверях появляется мой любезный гость в компании своего соотечественника.
Начинаем разговор. Я нарочно тяну их за язык и пытаюсь еще что-нибудь выяснить, — и тут мой японец подает мне на подпись уже составленное соглашение. Я читаю — и глазам своим не верю: перехитрил меня желтый брат! Он, видимо, сразу понял причину моих колебаний и взял быка за рога!
В соглашении значится, что с момента подписания я перестаю распоряжаться собой и немедленно отправляюсь в закрытом автомобиле по маршруту Киев-Челябинск-Владивосток, а оттуда — прямо в Токио.
Я прочитал соглашение и без единого слова вернул его японцу. Он вторично подсунул мне бумагу и с вежливой улыбкой проговорил:
— Извольте подписать!
— Прямо сейчас?
— Да, милостивый государь. Сейчас же, немедленно!
— Но позвольте, на это я не могу согласиться! Начнем с того, что я должен прежде покончить с делами. Должен обеспечить семью, позаботиться об имуществе — если вообще соглашусь на ваше предложение.
— Не извольте беспокоиться о семье, — бросил японец, лукаво улыбаясь. — Семья будет при вас, так как поедет вместе с вами!
— Моя жена никуда не поедет! — сказал я твердо. — Мы об этом еще не говорили, но мне известно, что она не думает покидать Украину!
— С женой вы успеете наговориться: дорога длинная, ехать не день и не два. Поглядите, какой красивый автомобильчик повезет вас на восток!
Я выглянул в окно. Перед зданием стоял автомобиль, внешне напоминавший грузовик; дверца кузова была открыта, и я заметил, что внутри кузов был обставлен на манер спального купе.
— Мы сказали вашему служителю, что вы заказали грузовик для перевозки вещей с завода на хутор.
Я отошел от окна. Японец продолжал:
— Говорите, ваша жена не поедет? А я говорю, что поедет. Вот, читайте! — и вытащил из кармана записку, написанную рукой жены.
Она писала, что с радостью соглашается ехать и просит, чтобы и я не очень упрямился. Далее говорилось, что она уже в пути, а эту записку пишет, сидя в автомобиле.
Все это показалось мне крайне подозрительным. Дрожащий почерк подсказывал, что жена согласилась ехать без особой радости, да и стиль записки в целом был очень странным. Я достал из кармана трубку радиотелефона[22] и стал вызывать Галину. Звонил минут пять, но никто не отвечал.
Японец терпеливо стоял и ждал. Когда я наконец бросил трубку, он произнес:
— Вы думаете, милостивый государь, что нашего брата так легко поймать? От вашего хутора уже только пепел остался! Мы имели причины опасаться, что там могли находиться какие-либо ваши записи или приборы. Кто-нибудь из ваших друзей, получив их в свое распоряжение, мог продолжить ваш труд! А все ваши бумаги, хранящиеся здесь, мы также предадим огню.
— Что это?! Разбой! Как вы смеете? — закричал я. — Я сейчас вызову полицию!
Я нажал кнопку электрического звонка, и мой гость с улыбкой показал мне на стену. Провод был перерезан. Оба японца громко рассмеялись, а мой старый знакомец произнес:
— Не кричите так громко, сударь, не то люди могут подумать, что мы вас обижаем. Вы должны подписать это соглашение по доброй воле — не годится ведь начинать новую дружбу ссорой.
— Я не подпишу! Ни за что на свете!
— Подпишете, милостивый государь, — совершенно спокойно проговорил японец и посмотрел мне в глаза таким взглядом, что я весь похолодел. — Подпишете, даю вам руку на отсечение!
С этими словами он протянул ко мне свою худощавую, длинную руку. Я был так смущен, что невольно хотел пожать ему руку, однако пальцы японца сомкнулись чуть выше моей кисти, на запястье. Я машинально отдернул руку, мигом сообразив, какая опасность мне грозит. Своим невозмутимым и пронзительным взглядом противник пытался меня загипнотизировать, лишить сил — и тогда я пропал… Этого нельзя было допустить.
— Предлагаю, господа, обсудить все спокойно, — произнес я, стараясь и сам сохранить хладнокровный тон. — Садитесь, прошу вас.
22
Термин «трубка радиотелефона» авторский — и полный аналог современного мобильного телефона (Прим. перев.).