Написала, поднялась и хотела порвать написанное. Та же сила ей не позволила; она спрятала бумагу в ящик столика, легла в кровать и мгновенно уснула.
Весь день бродила, как сомнамбула. Работа валилась из рук. После обеда сидела в гостиной и бессознательно чего-то ждала. Когда вечером явился гость, она почувствовала некоторое облегчение, потому что ее ожидание закончилось; но вместе с тем ее охватило какое-то новое беспокойство.
Гость не произнес ни слова и стал, по обыкновению, смотреть ей в глаза. От этого взгляда сознание Галины снова затуманилось. Как только она уснула, гость напомнил ей о вчерашнем приказании. Тогда она прошла в спальню, достала из столика бумагу, вернулась и вручила гостю. Тот схватил бумагу и быстро забегал глазами по строчкам, читая их вполголоса. В этот момент он услышал, что кто-то вошел в прихожую и приближается к двери. Гость отвернулся от жертвы, которая осела в кресле, как мертвая, продолжая спать, и попытался спрятать бумагу в карман сюртука.
Шаги приближались. Гость, забыв даже прикрыть дверь, стремглав выскочил из комнаты и наткнулся на Роздвянского. В первую минуту не знал, что делать. Потом спрятал свою добычу за спину и, изображая великую радость, протянул Роздвянскому руку:
— Не узнаете меня?
Роздвянский внимательно присмотрелся к нему и наконец произнес:
— Неужели профессор Франтовский? Что вы здесь делаете?
Гость сердечно пожал руку Роздвянского и поспешно заговорил, преграждая ему дорогу в гостиную:
— Да, это я, многоуважаемый господин, и очень рад, многоуважаемый господин, что вижу вас живым и здоровым, потому что — ей-ей — боялся за вас, многоуважаемый господин, опасаясь, что вы погибнете там, в песках Сахары, многоуважаемый господин. А теперь прошу вас, многоуважаемый господин, проводите меня к выходу, так как я очень спешу и мне, многоуважаемый господин, некогда. Как-нибудь в следующий раз расскажу вам, многоуважаемый господин, зачем я приходил. Я несколько раз уже бывал у вас, многоуважаемый господин, и имел счастье, многоуважаемый господин, познакомиться с вашей, многоуважаемый господин, женой; что за милая, многоуважаемый господин, особа!
С этими словами гость направился к выходу, потянув Роздвянского за собой. Роздвянский удержал его. Он понял, что случилось нечто из ряда вон выходящее и что этого типа нельзя выпускать из комнаты.
— Что там у вас за документ? — спросил он.
— Ничего важного, многоуважаемый господин, ей-Богу ничего, — заискивающе ответил Франтовский, — это мои записи.
Роздвянский, недолго думая, вырвал у него бумагу и ахнул, увидев рецепт изготовления тайного вещества, написанный рукой Галины. Не знал, подозревать ли какую-то уловку негодяя Франтовского или предательство Галины, хотя последнее не умещалось в голове.
— Галинка, что это? — громко спросил он, входя в гостиную.
Ответа не было. Галина сидела в кресле и спала. Роздвянский подбежал к ней и стал трясти ее за плечо. Это не помогло — Галина не просыпалась.
Роздвянский, зная своего «профессора», мигом понял, в чем дело: Галина загипнотизирована. Следовательно, без помощи гипнотизера она не проснется и будет, чего доброго, спать вечно. Надо спасать ее, пока не поздно. Роздвянский выбежал в переднюю, но гостя там уже не было; воспользовавшись смятением хозяина, Франтовский скрылся. Роздвянский выскочил в коридор и услышал только стук палки хромого «профессора» внизу, на лестнице.
— Лови, держи вора! — что было мочи закричал Роздвянский и погнался за ним.
На крик выбежал из своей каморки швейцар и у самых ворот сбил беглеца с ног. Франтовский повалился ничком, а его шляпа выкатилась далеко на улицу. Швейцар поставил его на ноги и силой подтащил к Розддвянскому.
Франтовский сильно расшибся; из его носа текла кровь.
— Негодяй, злодей! — крикнул Роздвянский. — Сейчас же разгипнотизируй мою жену!
— Надо же! Многоуважаемый господин, что за некультурное поведение? — обиженным тоном спросил Франтовский. — Вы говорите с порядочным человеком, многоуважаемый господин! Такова благодарность ученика своему учителю?
— Поменьше разговоров, милостивый государь, — прервал его Роздвянский. — Немедленно разгипнотизируйте мою жену.
Тем временем они подошли к двери комнаты, где спала Галина; Франтовский не хотел входить, и швейцар толкнул его так, что он чуть не растянулся на полу посреди гостиной.
— Что вы хотите от меня? — спросил он, принимая крайне надменный вид.