Молодая женщина встала из-за стола и нервно прошлась по комнате.
— Нет, этого не может быть! — произнесла вслух. — Это не более чем обыкновенная газетная сплетня!
Но внутреннее чувство подсказывало ей, что в сообщении могла содержаться доля правды. Поздний вечер, а его все нет, хоть и обещал сразу вернуться…
Галина Роздвянская знала, что муж не из тех, кто не умеет сдерживаться. А значит, его слова, — если только газета не врет, — должно были на чем-то основываться.
В невиновности Кружляка, не будучи с ним лично знакома, она была уверена: по рассказам мужа у нее сложилось впечатление, что в жизни ассистента произошла какая-то страшная трагедия, бросившая тень на невинного человека.
Но как сможет Михаил доказать перед судом его невиновность и подтвердить вину профессора Хрущенко? И если известия об аресте мужа правдивы, как вызволить его из тюрьмы?
В безысходной печали и грусти снова заплакала. Потом вытерла слезы, подошла к открытому окну и стала вглядываться в темноту ночи. Кругом было тихо…
Далеко за полночь раздался приглушенный перезвон и двор перед домом засиял электрическими лампочками. Это было изобретение Роздвянского — автоматический сигнал оповещал, что самолет приближается к хутору. В окрестностях хутора особые радиосигнализаторы приводили в действие электрические звонки и зажигали вокруг дома целую гирлянду ламп. Таким образом, становилось возможным садиться ночью в таком опасном месте, как здесь, среди деревьев и зданий.
Галина вертела головой, обводила взглядом небо, но сперва ничего не заметила. Наконец на какую-то секунду вокруг стало светло, как днем. Галина знала и этот сигнал: выстрел осветительной ракеты. Следом за ним в небе мгновенно появились два ярких световых луча — рефлекторы самолета.
Сердце Галины забилось быстрее.
— Да! Это он! Он на свободе, а я напрасно так волновалась.
Опрометью выбежала из дома.
Самолет дважды описал круг над хутором, будто ища подходящее место для посадки, а затем спокойно и медленно опустился на землю. Въехал на узкую дорожку между двумя рядами больших ламп и остановился перед самым домом. Через несколько минут Роздвянский уже стоял на пороге дома и держал в объятиях Галину.
— Ах, где ты так задержался? — спрашивала она. — Как я за тебя переживала! С тобой ничего плохого не случилось?
— Тьфу, ерунда какая-то стряслась. Добрых два часа где-то блуждал, сбился с курса и никак не мог добраться домой. Такое со мной впервые, хотя я не раз летал по ночам. Видимо, нервы сегодня никуда не годятся. Думал, придется до рассвета кружить в небе — в потемках я не решился бы сесть…
Поздоровавшись с женой, Роздвянский тотчас возвратился к самолету и завел его в небольшой ангар, как заботливый хозяин ставит лошадь в конюшню. В ангаре осмотрел радиомотор[17], достал из него остаток радиоактивного металла и осторожно спрятал в отдельную коробочку. Затем вынул из ящика с инструментами маленькую дорожную сумку и дальнейший уход за самолетом поручил прислуге. Войдя в комнату, Роздвянский бросил взгляд на стол и заметил «Каневский листок», где жена прочитала злополучную телеграмму.
— Ты плакала, голубка моя? Бедняжка, ты так печалилась из-за меня, а виной всему людская глупость и злоба! Как бессмысленно описано заседание! Сама подумай! Тебе ведь лучше, чем кому-либо другому, известны мои работы, мои мечты; ты поймешь, что я не мог поступить иначе. А в отношении остального — неужели пресловутый «Нестор украинской науки» видится тебе таким всесильным, что государственная власть встанет на защиту его достоинства? Ты даже вообразить не можешь, что это за негодяй. До сегодняшнего заседания, правда, и мне ничего подобного не пришло бы в голову. Вот, смотри!
С этими словами он вынул из сумки толстый пакет в конверте, адресованном Михаилу Роздвянскому. Пакет был отправлен из канцелярии ***-ского заведения для душевнобольных.
В конверте лежало следующее письмо:
«Глубокоуважаемый господин инженер!
Занимая должность директора нашего заведения, я приводил в порядок канцелярию и архив и обнаружил прилагаемый пакет, который долго пролежал у нас. Исполняя последнюю волю несчастного автора, незамедлительно пересылаю его Вам. Находясь у нас, Иван Кружляк покончил свою злосчастную жизнь самоубийством.
Мне было искренне жаль этого сломленного человека, которого я близко узнал и полюбил, будучи в то время помощником директора. Я догадывался, что в его жизни произошла, очевидно, какая-то чудовищная трагедия. Если моя догадка верна, не откажите в просьбе сообщить мне об этом. Я был бы рад удовлетворить свое любопытство, исходящее из искренней привязанности к бедняге Кружляку.
17
Мотор, который приводится в движение энергией радиоактивных веществ (художественный вымысел).