Нагарджуна возражает, что такая критика, а именно что таковы будут следствия из его тезиса, показывает отсутствие понимания тонкого смысла учения о пустоте, ибо в этом учении не подразумевается, что ничего не существует. Кроме того, учение о пустоте не просто положение о том, что вещей нельзя обнаружить, когда начинаются поиски их сути. Смыслом пустоты является взаимозависимая природа реальности.
Нагарджуна далее говорит о том, что он имеет в виду под утверждением о том, что истинный смысл пустоты исходит из понимания принципа зависимого возникновения. Он утверждает, что раз явления возникли зависимо, раз явления появляются в результате взаимозависимых отношений между причинами и условиями, то они пусты. Они пусты с точки зрения изначальности и независимости их статуса. Такой взгляд ведет к истинному пониманию Срединного пути. Другими словами, поняв суть зависимого возникновения, мы увидим, что не только существование явлений, но также и сущность явлений зависит от других факторов.
Следовательно, принцип зависимого возникновения может развеять крайности как абсолютизма, так и нигилизма, ибо идея «зависимости» указывает на форму существования, лишенную независимого или абсолютного статуса, поэтому она освобождает человека от крайностей абсолютизма. Идея же «возникновения» освобождает человека от впадения в крайности нигилизма, ибо возникновение указывает на такое понимание самосуществования, согласно которому объекты обязательно существуют.
Я уже говорил о том, что невозможность обнаружить явления или сущности при попытке отыскать их суть не является в действительности полным смыслом пустоты, но в то же время здесь указывается, что явления лишены внутренней реальности, они лишены независимого и изначального существования. Под этим имеется в виду то, что их существование и их сущность производны от простого взаимодействия различных факторов. Буддхапалита, один из последователей Нагарджуны, говорит, что в связи с тем, что явления возникают в результате взаимодействия различных факторов, само их существование и сущность производны от этих факторов. В противном случае, т. е. если бы они имели независимое существование, если бы они обладали изначальной реальностью, им бы не было необходимости зависеть от других факторов. Сам тот факт, что они зависят от других факторов, является указанием на то, что они лишены независимого или абсолютного статуса.
Таким образом, полностью понять принцип пустоты можно, лишь осознав тонкость принципа зависимого возникновения, а именно что высшая суть природы состоит в том, что нельзя обнаружить явлений при попытках отыскать их сущность. Нагарджуна говорит, что если бы учение о пустоте не было справедливым, если бы явления не были лишены независимого и изначально присущего существования и внутренней реальности, то они были бы абсолютны, а следовательно, не осталось бы места для работы принципа зависимого возникновения и принципа взаимозависимости. Если бы все было так, то не было бы и места для принципа причинности, а следовательно, и целостное восприятие реальности стало бы фикцией. А раз так, то и весь смысл Четырех благородных истин оказался бы ни к чему из-за того, что не работал бы сам принцип причинности, а это равноценно отрицанию всего учения Будды.
По сути, Нагарджуна обращает всю критику в адрес его положений против самих критиков, утверждая, что, исходя из позиции реалистов, надо отвергнуть все учение Будды. Подытоживая свои заключения, он говорит, что любая система верований или практики, отвергающая учение о пустоте, не может ничего объяснить стройно, тогда как любая система, принимающая это учение, дает стройное объяснение реальности.
Таким образом, здесь мы находим очень интересное дополняющее соотношение между двумя уровнями понимания зависимого возникновения, о которых я говорил выше. Позиция первого уровня, по сути, объясняет большую часть нашей повседневной жизни или повседневного мира нашего опыта, в котором взаимодействуют причины и условия, и работает принцип причинности. Этот принцип зависимого возникновения, согласно буддизму, называется правильным образом мыслей на уровне материального мира. Чем глубже наше осознание этого принципа, тем ближе мы можем подойти к более глубокому уровню понимания зависимого возникновения, ибо наше понимание механизма причинности на этом уровне используется для достижения понимания пустотной природы всех явлений. Точно так же, как только у нас углубляется это понимание, укрепляется наша убежденность в действии причин и следствий, у нас появляется больше уважения к обычной реальности и нашему относительному миру. Таким образом, мы имеем интересное в своем роде компенсаторное отношение этих двух уровней.