— А что именно ты натворил?
— Я вообще не совершал преступления, — ответил он после небольшого колебания. — Меня подставили… — он вновь натужно закашлялся, почти сорвав горло, — и обвинили в присвоении некоторой суммы денег, весьма небольшой, под строительство фирмы, которую я собирался создать.
Линн смотрела на него недоверчиво:
— Тебе собирались дать статью за мелкое воровство?
— Судья получил взятку, и я сильно подозреваю, что именно на это пошли пропавшие деньги. Чуть больше трех тысяч долларов — этого достаточно, чтобы убедить суд вынести суровое решение. Я догадываюсь, чьих это рук дело, но пока у меня нет никаких доказательств.
— А как твое настоящее имя?
— Зак. Я не врал тебе.
— Хм… действительно, зачем тебе это? Вот что, я дам тебе три дня, но если сделаешь хоть что‑то…
— Не сделаю.
Линн грозно глянула на него и направилась прочь, но прежде чем войти в дом, она еще раз украдкой покосилась через плечо. Теперь, когда инцидент был практически исчерпан, ей неожиданно вспомнился сон. Похоже, ее женственность раньше раскрыла маскарад Зака, чем разум. Неужели она так давно не была в мужских объятиях, что подсознание послало столь странный сигнал? Надо разобраться в себе прежде, чем она увлечется Закери, потому что безработный, к тому же бывший заключенный, едва ли подходит для того, чтобы скрасить ее одиночество. Пусть у него странные загадочные глаза и привлекательное тело, нельзя забывать, кто он такой.
— Итак, с этой минуты у тебя испытательный срок. Если вдруг вздумается прогуляться, не забудь надеть свой наряд. Мне бы не хотелось давать соседям лишний повод для пересудов. Биллу тоже лучше не знать про обман — он точно не одобрит твое пребывание здесь. Вряд ли твоя история разжалобит его так же, как меня. А теперь прошу извинить, я бы хотела прибраться и пойти куда‑нибудь позавтракать. — С этими словами она вошла в дом.
Некоторое время Закери еще сидел там, где его оставила Линн. Сколько ему пришлось врать в последние двое суток! За всю прошедшую жизнь он не врал так много и так убедительно. Он покачал головой и усмехнулся: каждая последующая ложь давалась все легче и легче. Похоже, у него открылся талант, о котором он даже не подозревал. И все‑таки… он многое дал бы за то, чтобы не использовать свой новый дар против Линн…
Как некстати, однако, случился этот пожар. Если бы не он, Линн могла никогда не узнать, каков Закери на самом деле. А теперь придется держать слово. Да еще разгром на кухне — с ним тоже предстоит разобраться.
Зак попробовал подняться на ноги. Это удалось только со второго раза, но почему‑то нещадно ныла голова. Он ощупал затылок и обнаружил небольшую шишку. Прикосновение к ней вызвало тупую боль. Должно быть, ударился головой при падении.
Странно, что он не помнит, как оказался снаружи. После падения на кухонный пол в памяти провал. Впрочем, нетрудно угадать, что случилось потом. Хрупкая девушка сумела вытащить его наружу (и как ей это удалось!), а затем привести в чувство. Закери улыбнулся при мысли о том, что Линн пришлось делать ему искусственное дыхание. Как обидно, когда желанная женщина касается своими губами твоих, а ты лежишь как бревно, и ни о чем не подозреваешь!
Хотя кое‑что он успел заметить, придя в себя. Делая искусственное дыхание, Линн прижималась к нему грудью, а между тем на ней была всего лишь тонкая ночная рубашка. Она так заботилась о нем, а затем так увлеклась выяснением отношений, что, кажется, и вовсе забыла, во что одета. Зато Закери об этом не забывал ни на секунду с того момента, как смог нормально соображать. Все время разговора он смотрел девушке только в глаза — ну, почти, — и было чертовски трудно не перевести взгляд ниже, где белая батистовая сорочка четко обрисовывала контуры груди.
Зак был удивлен, что ему удалось что‑то доказать и объяснить Линн. Теперь он чувствовал себя так, словно успешно прошел сложный тест.
У него все еще кружилась голова, когда он вошел на кухню. Ну и разгром! Одна из стен полностью почернела, ящики и полки покрыты копотью, на черно‑белой клетке линолеума разбросаны тут и там оседающие клочья белой пены, разлита вода, местами потемневшая от просыпанного кофе. Под перевернутым стулом поблескивают ножи и вилки, сброшенные в суматохе с кухонного стола.
Едва ли его извиняет желание приготовить кофе к тому моменту, когда Линн проснется и спустится вниз. После вчерашней похвалы в его адрес Зак преисполнился такой самоуверенности, что переоценил себя. Именно это было причиной сегодняшней неудачи: когда он воткнул вилку кофеварки в розетку, и ничего не произошло, решил разобраться сам.
Для начала просто открутил винтики розетки, не подумав отключить электричество, и был очень удивлен, когда раздался хлопок и прямо из стены посыпались искры. Уже через пару минут запахло паленым, и загорелась проводка. Было большой удачей, что огонь не перекинулся на весь дом. Закери помнил, как взвился столб огня, охватив полотенца и прихватки, как повалил густой черный дым. Последним воспоминанием была струя белой пены, летящая из огнетушителя. В это время сам он уже лежал на полу.
А чуть позже очнулся за порогом дома, и Линн прижималась губами к его рту…
Вот черт, ну почему он снова и снова возвращается мыслями к этой сцене! Если в ближайшие три дня он будет думать в подобном ключе, его пребывание здесь окажется под большим вопросом. В таком случае он не сможет связаться с Долорес, а это его первоочередная задача. Он должен оставаться на одном месте, чтобы она могла легко найти его. Они еще раньше условились, что беглец не станет звонить по телефону или слать сообщение по электронной почте, поскольку это могли легко отследить. Нельзя втягивать Долорес в свои проблемы еще больше, ей и так досталось из‑за его таинственного исчезновения.
Следующая цель Зака была даже более насущной. Без средства от аллергии он едва ли сможет продолжать ремонт этого пыльного монстра, дома Шепардов, а для этого необходим рецепт. Если бы работал кондиционер, все было бы не так плохо, но о подобной роскоши можно забыть. По счастью, в Бостоне у Закери был знакомый фармацевт, который мог отправить по факсу копию рецепта. А получить лекарство можно в аптеке, что рядом с лавкой Билла.
В случившемся был определенный плюс: теперь Заку не нужно надевать в доме свой дурацкий наряд — а то, что Линн велела сохранять маскарад вне его, было только на руку. Так беглец мог оставаться неузнанным. Увидев свое отражение в зеркале, Зак понял, что Линн вряд ли распознает в нем Э.З. Раша, даже сравнив с фотографией. Он сильно осунулся и оброс за эти месяцы, а тело его покрыл темный бронзовый загар. Ничто в нем не напоминало того самоуверенного, блестящего бизнесмена, который не столь давно скрылся из Бостона. Тем лучше. Чем дольше Линн будет оставаться в неведении относительно него, тем будет спокойнее.
Час спустя Закери, вновь облаченный в стариковский костюм, вышел из дома и направился к магазину Билли Честерфилда. Он надеялся, что тот не откажет ему в помощи.
Линн пыталась справиться со все нараставшим Чувством вины. То, что она сразу уехала к себе в офис по неотложным делам, просто предлог покинуть дом. Никаких важных дел у нее здесь не было. Впрочем, дома тоже. Просто она ужасно злилась на Закери, который смог провести ее. Однако это не основание бросать его одного прибирать кухню после разгрома. В том, что проводка не в порядке, не было его вины. Он сам чуть не стал жертвой короткого замыкания.
Эта мысль заставила ее вспомнить, как Закери потерял сознание от удушья и затем, по ее вине, ударился головой. Не будь она так расстроена и возмущена обманом, догадалась бы отвезти его к доктору. А что, если у него сотрясение мозга? Ведь он едва держался на ногах! Когда Линн уезжала, он был в ванной. А вдруг он вновь упал в обморок и все еще лежит там, на холодном кафеле?
Она быстро собрала сумку и заперла за собой дверь офиса. Подъезжая к дому, девушка сразу заметила грузовичок Билла, припаркованный у подъезда. Господи, что за напасть! А если Закери открыл ему дверь, ожидая увидеть ее, а потому не натянул бороду? Как он объяснил Биллу, в чем дело? Тот ни в коем случае не поддержит решение Линн оставить в доме человека, обманувшего их обоих. Уж Билли‑то всегда поступал по законам здравого смысла.