Хантер проводил ее и торопливо вышел. В коридоре он обернулся, вытаскивая из кармана парковочный талон, и сказал как можно беззаботнее:
— Скоро увидимся!
Дверь закрылась.
Итак, больше поцелуев, меньше разговоров. Это тоже надо взять на заметку.
Насвистывая, Хантер направился к стоянке. На душе у него было легко и весело.
Неделю спустя Лесли вновь участвовала в вашингтонском форуме. Хантер приехал и ждал ее до окончании съемок.
— Ты не должен был приезжать! — засмеялась Лесли. — Столько времени теряешь зря! Кто занимается делами в твое отсутствие?
— Не волнуйся, я талантливый руководитель, ты же знаешь. К тому же я хочу тебе кое‑что показать, а работа подождет.
Он устроил ей экскурсию от горы Вермонт до самого памятника вьетнамским воинам, они побывали в чудесном парке, и Хантер рассказал все, что знал об этих местах.
— Наверняка ты и с президентом знаком, при встрече он жмет тебе руку, — подтрунивала Лесли, когда они приблизились к Белому дому.
— Поверь мне, нет. Я не настолько всемогущ, как ты думаешь. — Они решили совершить экскурсию по зданию. — Как видишь, он прячется где‑то, и у меня не было возможности быть ему представленным.
Вечером они поужинали в маленьком джорджтаунском ресторане. Он был расположен далеко от туристических и деловых маршрутов, поэтому в нем оказалось немноголюдно и прохладно. Затем Хантер отвез Лесли обратно в Манхэттен, и эта дорога домой была похожа на предыдущую как две капли воды: та же негромкая инструментальная музыка, то же легкое молчание и огоньки вдоль шоссе.
Через два дня Хантер пригласил Лесли покататься на коньках. В последний раз она была на катке еще школьницей. Они чудесно отдохнули. Лесли смеялась и рассказывала что‑то о школьных годах, о занятиях физкультурой со старой девой — их преподавательницей, которую ненавидели все ученицы, — и о разных забавных мелочах. Она выглядела абсолютно счастливой, и сердце Хантера странно сжималось, когда он видел ее улыбку.
В пятницу он предложил ей выпить по коктейлю в галерее Пиджея Кларка, и Лесли согласилась без промедления.
— Ты ведь здесь по делам? — спросила она, потягивая напиток через соломинку.
— Мое единственное дело здесь — ты.
— О, прошу тебя, Хантер, не начинай сначала! — промурлыкала Лесли, польщенная.
В субботу они посетили благотворительный вечер в Моргановской библиотеке. На Лесли был легкий зеленый костюм и изящные туфельки в тон сумке. Впервые Хантер подумал, что хочет видеть ее матерью своих детей.
— Знаешь, — проговорила Лесли, успевшая пообщаться с кучей народа, — в таких местах можно познакомиться с интересными людьми. Вон, видишь того красавчика в синей рубашке? Он коллекционирует старинные фолианты.
Хантер ревностно посмотрел на красавчика.
— Хм… — буркнул он. — Выглядит донжуаном.
— Да, выглядит, — с хитрой улыбкой согласилась Лесли. — На самом деле тот толстый коротышка — его сердечный друг.
— О, как мило! — с облегчением воскликнул Хантер.
«Итак, новое наблюдение», — подумал он. Лесли нравится общаться с разными людьми. Значит, надо приглашать ее туда, где много народа.
В среду он отвез Лесли на хоккейный матч. Вообще‑то Хантер сомневался, что эта игра увлечет ее, и был приятно удивлен, узнав, что Лесли любила этот вид спорта и с восторгом обсуждала с ним и соседями итоги матча по трибуне.
«Господи, эта женщина любит спорт! Да она просто сокровище», — подумал он.
— Послушай, Хантер, — обратилась к нему Лесли на выставке неизвестных художников пару часов спустя, — мне кажется, ты слишком много времени тратишь на подобные развлечения со мной. То есть… ну, не то чтобы я была недовольна, просто наверняка твой бизнес терпит убытки.
— Я поручил дела своему заместителю.
— Иногда это то же самое, что просто уйти от дел.
— Иногда. Но у меня способный управляющий.
— А ты, оказывается, не домосед. Даже в выходные ты предпочитаешь активный отдых.
— Все верно, — согласился Хантер. — Очень важно заниматься тем, что тебя привлекает. Иначе жизнь становится скучной.
— Надеюсь, ты не будешь сожалеть, что потратил на меня столько времени?
— Боже упаси, Лесли! Мне с тобой очень хорошо.
— Ты недавно подписал контракте «Кенодзи»! И совсем не занимаешься им теперь.
— Я поручил это своему партнеру.
Когда он все успел? Лесли была в недоумении.
— Ты так смотришь на эту картину. Собираешься ее купить? — спросила она, меняя тему разговора.
— Нет. Я собираюсь купить нам ужин. Просто здесь изображены такие аппетитные креветки!
На самом деле Хантер думал вовсе не о натюрморте. Ему правда нравилось проводить время с Лесли, и он не жалел о том, что временно ушел от дел. Она стояла сейчас на первом месте для него. В Санкт‑Морице ее разочаровало то, что он не мог сделать выбор. Сейчас он его сделал. Хантер делился с Лесли своей жизнью, увлечениями и хотел, чтобы и она делилась с ним, познакомив с друзьями и любимыми местами.
Он почти признавал мысленно, что любит ее, и только ее дружеская манера не позволяла ему открыться. За этим дружественным фасадом она скрывала недоверие, и Хантер поставил себе целью взять крепость.
Лесли чувствовала, что упрямится. Хантер Девлин слишком близко подобрался к ее сердцу, он разделял ее успехи, относился к ней очень бережно, ухаживал за ней, угадывал ее тайные желания. Это настораживало и отпугивало ее. Лесли всегда была упряма. Это помогло ей в школьные годы найти себя и превратиться из нудной неприметной толстушки в изящную и интересную молодую женщину. Но сейчас упрямство с каждым днем загоняло ее все глубже в раковину недоверия.
Она не верила Хантеру. Да и могла ли она поверить, зная, как легко он увлекается труднодоступными целями. Значила ли она для него что‑то?
Почему она открылась ему? Как могла позволить подобраться к себе так близко? Три месяца минуло со дня аукциона, а Хантер по‑прежнему не оставляет ее в покое!
Жизнь завертелась сумасшедшим волчком с тех пор, как она приняла предложение своего агента. Лесли регулярно участвовала в форумах и дискуссиях на телевидении, обеспечив тем самым стабильно высокий рейтинг как этим передачам, так и «Ситискейпу».
И Хантер — всегда рядом, готовый поддержать и похвалить. Это казалось Лесли странным: он не увлекался надолго, почему сейчас ему не переключиться на что‑то новое?
Чем чаще они появлялись на публике, тем чаще колонки сплетен освещали это событие.
«Общество рыболовов поздравляет Лесли Гордон с удачным уловом! Можно ли считать закрытым сезон охоты на Хантера Девлина? В который раз их видели вместе! Красавчик миллионер и известная журналистка были замечены в ресторане… (галерее… на выставке…). Уж не поднял ли ты белый флаг, Хантер? Когда же на руке твоей спутницы засверкает колечко с бриллиантом? Или это всего лишь попытка скоротать время в компании набирающей популярность личности?»
— Ты запустила машину слухов, дорогуша, — хмыкала Натали, швыряя на стол Лесли очередной выпуск газеты с обведенным маркером абзацем. — Ваш роман уже затрепали до дыр, и все никак не успокаиваются!
— Самое странное, что между нами нет ничего, — честно признавалась Лесли, просматривая заметку.
— Ну тогда это любовь! — в очередной раз заявляла Натали.
— Как бы не так! — безапелляционным тоном возражала Лесли. — Подозреваю, что Хантер пытается меня использовать, только не знаю, как именно. Возможно, он просто забавляется. Наверное, ему было ужасно скучно и он решил развлечься таким странным способом.
— Глупышка, — хмыкнула однажды подруга. — Вместо того чтобы наслаждаться романом, ты копаешься в себе и в нем и в результате мучаешь обоих! Мне кажется, он любит тебя!
— Такого помучаешь! И прекрати говорить глупости! Ты ведешь себя как домохозяйка, проливающая слезы над героями очередной «мыльной оперы»! Мне стыдно за тебя. Никто ни слова не сказал о любви. Наверное, если бы Хантер полюбил меня, он бы поставил меня в известность, как ты считаешь?