– Вот как? – переспросил чародей, изучающе глядя на командующего и с сомнением раздумывая, не скрывается ли за этим план какого-нибудь предательства. – Вы ведь отправлены сюда, чтобы биться с нами, верно? Вы собираетесь предать своего правителя?
– Король Ульдерик болен и давно уже не правит страной. В этом случае армия должна подчиняться наследнику престола, а не другим членам королевской семьи. Я и мой отряд явились выполнить свой долг, – ровно отчеканил Агнар и добавил уже с искренней радостью. – Мы счастливы, что династия может достойно продолжиться.
Элиглуз помолчал, всё ещё пытаясь отыскать в лице воина следы хитрости. Наконец, снова вспомнив о непобедимых великанах, король решился:
– Вы готовы вступить в бой на нашей стороне, рядом с наследником фаллаборгского престола?
– Мой отряд неопытен и плохо готов к битве, – признался воин, с сожалением оглядываясь на людей, которых он до последнего надеялся не повести в бой. – Но мы сделаем всё, на что хватит сил, если от этого зависят судьбы народов.
Командующий поднял руку, призывая отряд следовать за ним, и обе армии повернули к востоку.
Приблизившись к месту битвы, король увидел, что гуртоны с ужасающей скоростью продвигаются вперёд, оставляя за собой опустошённую изрытую землю, над которой реяла пыльная туча.
Воины теряли боевой дух, некоторые уже просто бросали оружие и бессильно опускались на землю, ожидая смерти. Элиглуз вдруг и сам ощутил невероятную безнадёжность и тоску. Возможность смиренно принять ужасную судьбу, не оттягивая неизбежный конец, показалась заманчивой. Стоящие позади фаллаборгские солдаты опустили оружие, не решаясь двинуться в бой.
– Атмарты поблизости! – крикнул Дагар, первым догадавшийся о том, что может означать внезапная апатия.
Чародей продолжал из последних сил переламывать неутомимых великанов и уже тоже начинал сомневаться, не лучше ли уступить гибели.
С каждым мгновением тоска и безразличие становились всё сильнее, заставляя солдат прекратить бой. Только немногие стойкие воины пытались продолжить сопротивление, всё ещё отражая удары гуртонов, неспособных ничего почувствовать и как ни в чём не бывало продолжающих натиск.
Почувствовав на своём плече чью-то руку, Коркут едва повернул голову и снова привалился к стволу дерева, даже не пытаясь бороться с равнодушием.
– Второй фаллаборгский отряд прибыл сюда, чтобы принять твою власть, принц. Сохрани мужество и веди их в бой.
Коркут оглянулся, охватывая взглядом многочисленную армию, в которой, кажется, уже никто не ждал приказов. Солдаты пытались улечься прямо там, где стояли, не заботясь об удобстве и не пугаясь приближающейся опасности. Где-то в глубине разума шевельнулось далёкое, больше похожее на сон воспоминание о Фаллаборге, о планах его матери и собственных мечтах. Когда-то он хотел большего, чем быстрая смерть, которая теперь приближалась с каждым мгновением, не вызывая ни страха, ни отчаяния.
Принц поднялся, чувствуя, что это простое действие вдруг стало для него непосильным трудом, который ни на что больше не оставляет сил. И всё же он раскрыл рот, пытаясь найти нужные слова и убедить своё войско продолжить дело, в успех которого он сам уже не верил.
– Мне тоже сейчас всё равно, что со мной будет, – отрывисто, едва выдавливая из себя фразы, произнёс наследник. – И даже всё равно, что будет со всеми вами. И с Фаллаборгом. И с целым миром. Но я помню, что ещё совсем недавно мы все знали, за что готовы сражаться. И помню, что где-то у всех нас остались семьи, которые, как это ни сложно сейчас представить, всё ещё хотят жить и продолжают надеяться на спасение. И хоть сейчас во мне нет ни любви, ни сострадания, я помню, что когда-то эти чувства во мне жили. Вспомните и вы! Держитесь за свою память, раз больше у нас ничего не осталось! Этого должно быть достаточно, чтобы биться до победы или до смерти. На войне нами правит долг, а не желания. Вперёд!
Принц снова привалился к дереву, исчерпав этой короткой речью остаток сил. Сжатый в руке меч казался непосильной тяжестью, приковывающей его к месту. Отряд замер, не двигаясь с места, но многие воины подобрали оружие и даже попытались встать, ожидая, последует ли кто-нибудь приказу.
Коркут отчаянным усилием оттолкнулся от ствола и, окончательно переставая замечать хоть что-то вокруг, пошагал вперёд, помня только, что должен подать пример стойкости.