– Что мне нужно сделать? – прямо спросил наследник, уже нисколько не сомневаясь, что мать давно всё продумала.
– Сын Атенаис жив?
– Умер. Из-за собственной глупости, – Коркут сокрушённо вздохнул, вспоминая нелепую смерть Урлика.
– Это хорошо, – хладнокровно заметила Ульрика, но, перехватив укоризненный взгляд сына, добавила уже мягче: – Да, никто не должен радоваться чужой смерти. Но глупо было бы не признать, что сейчас она многое упрощает.
– Так что я должен делать? – натянуто повторил Коркут, не желая признаваться самому себе, что согласен с матерью и гибель соперника, недавно потрясшая своей внезапностью, уже нисколько его не трогает.
– Я хочу видеть командующего армией, – решительно произнесла Ульрика. – Он должен лучше нас знать, что говорят и думают во дворце и какую опасность представляет оставшаяся в Аурстаге стража.
– Я пригласил его поужинать в нашем доме, – отозвался принц, который и без этого желал укрепить зародившуюся полезную дружбу. – Он присоединится к нам, когда войско будет устроено на ночлег.
Ульрика довольно улыбнулась, одобряя решение сына.
День едва начал клониться к закату, когда негромкий стук в дверь возвестил о приходе гостя. Ульрика по давно укоренившейся привычке бросила настороженный взгляд в окно, с досадой замечая, что из-за видневшегося вдалеке соседского забора с любопытством выглядывают несколько пар глаз. Однако Коркут уже здоровался с пришедшим, даже не заботясь о том, чтобы понизить голос или поскорее запереть дверь.
Ульрика только невесело вздохнула, понимая, что неизбывные подозрительность и осторожность, о которых так легко забыл сын, её саму покинут нескоро.
– Ваше Высочество, – военачальник почтительно склонил голову, останавливаясь у порога.
Сестра короля смущённо улыбнулась, протягивая гостю руку. Правила дворцового этикета давно уже вылетели из памяти, и теперь она напрасно пыталась придумать, как лучше начать разговор с незнакомцем, на которого стоило бы произвести приятное впечатление.
– Я рада вас видеть, – наконец проговорила Ульрика. – Ваши воины хорошо устроились на ночь?
– Не волнуйтесь, Ваше Высочество, – командующий искренне улыбнулся, тоже забывая о предписанных манерах. – Им приходилось ночевать в гораздо более суровых условиях. Сейчас они, по крайней мере, могут радоваться безопасности и отмечать скорое возвращение домой.
– И когда же они вернутся домой? – серьёзно поинтересовалась Ульрика, мгновенно забывая о минутном волнении.
– Как только наследник даст им позволение, – осторожно ответил военачальник, переводя испытующий взгляд с принца на его мать и уже начиная подозревать с досадой и разочарованием, что и в этой части королевского семейства нет согласия.
Однако Коркут лишь вопросительно поднял брови, тоже глядя на Ульрику и, видно, заранее соглашаясь с любым её решением.
– Ты не думаешь, что тех, кто раньше занимался мирным трудом и кого вынудили примкнуть к рядам армии только ради этой войны, стоит отпустить уже сейчас? – без всяких раздумий, так, что становилось ясно – решение принято уже давно – произнесла сестра короля. – Мы ведь не собираемся заставлять людей, не имеющих никакого отношения к военному делу, снова сражаться с кем бы то ни было?
Коркут мимолётно улыбнулся, оценив деликатность матери, которая всё же оставляла право последнего слова за ним.
– Многие воины погибли, – с сомнением протянул он. – Многие разбежались. Ещё достаточно таких, которые не захотят открыто выступать против своих же товарищей, ты сама об этом упоминала… Агнар говорит, что в Аурстаге осталось достаточно стражи, и все они хорошо подготовлены. Если всё-таки придётся вступить в борьбу, люди нам не помешают. На тех, кто сейчас с нами, можно было бы рассчитывать.
– Борьбы не будет, – уверенно отрезала Ульрика. – Ни ты, ни я не отправимся в Аурстаг завтра же. Ты отберёшь небольшой отряд, который останется здесь и будет сопровождать нас позже, а в столицу двинется Агнар во главе оставшейся части войска. Их появление можно будет объяснить желанием как можно скорее получить обещанную награду за сражение. За несколько дней нужно будет успеть предупредить о грядущих переменах тех, кто не является сторонником Атенаис, а её приближённых и преданных ей стражников усмирить без особого шума. Простые люди не должны ничего заметить. Мы появимся, когда ни повода, ни сил для междоусобицы ни у кого уже не будет.