Коркут посмотрел на мать со смесью восхищения и беспокойства.
– Если этот план не удастся, мы с тобой будем обречены уже наверняка, – задумчиво отметил он, вовсе не желая спорить, но всё ещё страшась бесповоротных решений. – И все, кто сейчас останется рядом.
– Но он удастся, – коротко уверила Ульрика. – На нашей стороне неожиданность. А когда приказы отдавать будет некому, уже никто не осмелится поднять оружие.
– Вы хотите сказать, что королева должна потерять возможность отдавать приказы раньше, чем будет открыто объявлен новый наследник? – вмешался Агнар, недовольно нахмурившись. – Ваше Высочество, что, по-вашему, должно с ней случиться?
– Не горячись, – Ульрика открыто улыбнулась, почему-то довольная прямотой воина. – Я никого не призываю становиться убийцей безоружных. Но прежде чем говорить о чём-то дальше, нужно окончательно принять или отвергнуть предложенный план.
Вечер скоро подошёл к концу, так же быстро пролетела ночь. С первыми лучами зари Коркут торопливо вышел из дома, спеша отдать распоряжения сонному отряду. Ульрика незаметно удержала командующего, двинувшегося было следом.
– Мы так и не успели кое-что обсудить…
Атенаис с тоской и тревогой смотрела в окно, ожидая хоть каких-нибудь новостей. По Аурстагу ходили страшные слухи. Королева не была уверена, что у слуг хватает духу передавать ей всё, однако и того, что она слышала, было более чем достаточно, чтобы прийти в ужас.
Говорили, что солдаты бегут из армии и, боясь возвращаться домой, где их мог быстро настигнуть гнев правительницы, разбойничают и грабят свой же народ. Доносились и совсем другие известия, утверждавшие, что никакой армии не осталось вовсе, а все ушедшие воевать пали в первой же битве с грозными чародеями. Рассказывали и нечто совсем ужасное – будто победа одержана, но во главе войска стоит неизвестно откуда взявшийся племянник короля.
Иногда, тайком останавливаясь возле комнат прислуги, королева слышала злобные шепотки, обвиняющие её в гибели королевства, которая многим уже казалась неизбежной.
Атенаис тенью бродила по бесконечным коридорам, жадно прислушиваясь к приглушенным голосам и вздрагивая от каждого шума. Она уже и сама не верила в хоть сколько-нибудь благополучный исход войны. С тех пор, как прямо из дворца, у неё из-под носа похитили с таким трудом добытый Чёрный камень, без всякого труда одолев её лучших стражников, королева забыла обо всех тщеславных желаниях.
Каждую ночь она с ужасом ждала, что её неведомый гость, когда-то приказавший искать камень, явится снова, уже зная о том, что тот побывал в её руках, но снова оказался утерян. Королева съёживалась, невольно представляя ярость страшного существа, и не отрывала глаз от тёмной оконной ниши, пока нежные лучи рассвета не озаряли спальню, позволяя ей ненадолго погрузиться в тревожный, наполненный мучительными кошмарами сон.
Ночи тянулись, однако грозный гость больше не появлялся. Скоро Атенаис начала робко надеяться, что пугающий некто забыл о ней, посчитав ни на что не способной и бесполезной. Теперь она отчаянно мечтала только об одном – сохранить собственную жизнь.
Если бы только слухи о выжившем сыне ненавистной золовки оказались неправдой, она ещё сумела бы уцелеть. Она бы отдала волшебникам Вечного леса окраинные земли, вымолив прощение за неудавшийся поход. Она бы разорила королевскую сокровищницу, но умаслила народ и заставила всех позабыть о её промахах. А когда-нибудь, со временем, всё вернулось бы на свои места…
Атенаис беспомощно блуждала от окна к окну, ожидая хоть каких-нибудь новостей, то испытывая тоскливый ужас, то начиная на что-то надеяться. Опустевшие коридоры дворца каждый раз заново вселяли страх, напоминая о её беззащитности. После нападения двух ведьм, укравших камень, уцелевшие воины предпочли спешно покинуть дворец, при одном только воспоминании о случившемся совершенно переставая бояться гнева королевы. Немногие оставшиеся могли охранять только вход, что казалось правительнице недостаточным даже в далёкое мирное время.