Почти перестав осознавать происходящее, Инга бездумно шагнула к постаменту, невольно оглядываясь на Экатан в ожидании какого-нибудь подвоха. Только поняв, что ведьма действительно не собирается больше сражаться, девушка нерешительно протянула руку, почему-то теперь начиная чувствовать себя грабительницей.
Внезапно камни взмыли в воздух, будто не желая попадать в чужие руки. Инга отпрянула, потрясённо поворачиваясь в сторону ведьмы. Но при виде озадаченного лица Экатан готовые было сорваться возмущения замерли на губах.
– Что это? – только недоумевающе пролепетала магичка, глядя, как камни начинают сиять всё ярче и ярче, постепенно становясь совершенно неразличимыми в этом ярком свете, в котором зато вдруг начали проявляться миллионы мерцающих крупиц, которые всё поднимались вверх, постепенно заполняя собой всё пространство, выплывая за пределы замка и укрывая переливающимся разноцветным облаком весь мир.
– Что ты сделала? – ошарашенно повторила Инга, не отводя взгляда от начавшего уже рассеиваться облака.
– Это не я, – не менее растерянно ответила Экатан и обескураженно, будто не до конца доверяя собственным словам, пояснила: – Они сами. Пророчество сбывается…
– Какое пророчество? – устало вздохнула Инга.
– Давнее, – бессодержательно отозвалась колдунья, но, перехватив укоризненный взгляд магички, всё-таки продолжила: – Впрочем, это не совсем пророчество. Когда было решено создать эти камни, все понимали, что в них может таиться не только спасение, но и гибель. Попав в чьи-то неосторожные или злые руки, они могли с лёгкостью уничтожить мир. Но всё равно никто тогда не нашёл иного способа защитить Милливорд от немедленного разрушения и установить единый порядок. Однако чародеи надеялись, что когда-нибудь давно утраченное равновесие вернётся снова и влияние сторонней силы больше не понадобится. Все, отдавшие часть своего могущества для создания камней, согласились, что, когда непримиримые противоречия перестанут раздирать мир и его сильнейших обитателей, когда разум и дух рождённых из Хаоса сил перестанут соперничать и станут единым целым, когда дружба воцарится над властью и неизбежное убийство всё же не свершится – тогда роль камней будет выполнена. Дальше мир с любыми испытаниями сможет справиться сам, а камни должны будут исчезнуть, отдав свою силу всем зримым и незримым пространствам… Я никогда не думала, что это и в самом деле может произойти.
– И… что будет теперь? – робко поинтересовалась Инга, напрасно пытаясь понять, о чём думает непривычно притихшая чародейка.
Экатан беззлобно усмехнулась, поворачиваясь к девушке.
– Всё как ты хотела. Моё правление бесславно завершится, Хранители, полагаю, снова примут на себя присмотр за Милливордом…
– Ты жалеешь? – невесело, почти виновато спросила магичка.
Колдунья хмуро помолчала, всерьёз раздумывая над ответом, но когда она наконец заговорила, то вместо каких-нибудь разъяснений Инга услышала только сварливое:
– Так хочешь ты, я спрашиваю, посмотреть на свои земли?
Магичка искренне, с облегчением улыбнулась, принимая это за предложение примирения.
– И никто не будет против, если я там поселюсь?
– Да кому, кроме тебя, нужен этот пустырь? – по-прежнему ворчливо отозвалась Экатан, но тут же пояснила уже вполне миролюбиво: – Родовые владения не принимают чужаков. Никто, кроме тех, кому они принадлежат по праву, не может чувствовать себя там спокойно и в безопасности. С тех пор, как род был побеждён, земли пустуют.
– Хранители наверняка не рады моему появлению в Милливорде, – вполголоса проговорила Инга, делясь преследующими её опасениями. – Меня не хотели снова сюда впускать.
– Но раз уж ты здесь, изгнать тебя никто не попытается, – ободряюще уверила Экатан. – По крайней мере, пока ты не представляешь очевидной опасности – а это, кажется, не в твоём духе.
Вокруг действительно расстилался пустырь. Стоило им только покинуть владения колдуньи, как окружающий пейзаж резко изменился – теперь вместо беспорядочно растущих деревьев и цветов по обе стороны узкой, заросшей дороги можно было увидеть только высокую сорную траву, которая негостеприимно цеплялась за края одежды, будто пытаясь остановить непрошеных гостей.