– Я всего лишь поддержал ваше решение, Ваше Величество, – невозмутимо напомнил Агнар, – памятуя о том, что они всегда мудры и дальновидны.
– Но моя дальновидность оказалась бессильной против твоей медлительности! – раздражённо воскликнула королева. – И теперь я хочу услышать предложения от тебя!
– Мы можем продолжить преследование, – пожал плечами военачальник. – Рано или поздно они упрутся в пустыню, и отступать дальше будет некуда. Наша окончательная победа – всего лишь вопрос времени.
– Ты безнадёжно глуп! – рявкнула Атенаис, едва удерживая готовые сорваться с языка ругательства, совершенно не приличествующие королевскому сану. – Мы не можем тратить время на бесконечные погони! Волшебники знают о наших намерениях, и наверняка они уже оправились от первого удара. Мы не можем затягивать войну надолго.
– Чем же так провинились волшебники перед Вашим Величеством? – вполголоса, будто сомневаясь в своём желании быть услышанным, пробормотал Агнар.
Атенаис вспыхнула, огромным усилием сдерживая ярость. Она не выносила возражений, в каждом сомнении и вопросе подозревая пренебрежение к ней самой. Впрочем, уже давно никто не осмеливался спорить с королевой, зная, что за это можно жестоко поплатиться. Вот только военачальник, похоже, знал ещё и то, что правительница слишком ценит его заслуги, чтобы не простить некоторые вольности.
– Ты ничего не смыслишь в делах государства, – снисходительно обронила она, кривя губы в нарочито презрительной усмешке. – Лес – это только начало. Настоящие сокровища находятся дальше. Когда колдуны перестанут стоять на нашем пути, мы двинемся дальше, на гномьи горы. С их золотом Фаллаборг станет самым могущественным, самым богатым краем во всём Милливорде! Мои подданные ни в чём не будут знать нужды, смогут забыть обо всех тяготах и изнуряющей работе… Люди никогда больше не будут бунтовать. Народ наконец-то перестанет болтать о старых королях, увидев настоящее величие!
Королева осеклась, поняв, что сказала слишком много. Хитрый военачальник наверняка догадался об истинном значении её слов – правительница боялась своих подданных. Каждый раз, слыша приглушённый смех и шёпот придворных, подозревала, что те насмехаются над ней. Когда стража хватала в каком-нибудь трактире пьяницу, поносящего правящую чету, королева, тут же начинающая видеть страшный заговор против престола, не успокаивалась, пока всё его семейство не оказывалось в темнице.
За долгие годы властвования Атенаис так и не почувствовала себя уверенно. Что бы она ни делала, рядом неизменно реяли тени убитой Урсулы и исчезнувшей Ульрики, и только ненадёжное безумие короля позволяло ей сохранить своё место на троне. Королева догадывалась, что, стоит супругу умереть, и давно уже тлеющее народное негодование охватит всю страну, поглотит столицу и доберётся до дворца. Не меньше пугала и мысль о том, что рано или поздно отрава перестанет действовать и Ульдерик, давно уже знающий о её роли в несчастьях королевской семьи, снова станет самим собой.
Необходимость срочно действовать, чтобы упрочить своё положение, терзала её днём и ночью. Впрочем, ночью гораздо больше. Ночью все тревоги оживали, крича о себе во всё горло, заставляя её слушать и даже отвечать, и бояться ещё сильнее. Атенаис уже сама не знала, разговаривает она сама с собой или к ней действительно приходит некто, знающий абсолютно всё.
Едва ли не каждую ночь, стоило ей только лечь в постель и задуть свечи, как из ниши окна тут же выступала неясная тёмная фигура. Поначалу Атенаис нравились эти явления – некто говорил о могуществе, величии и славе, которыми она покроет себя благодаря завоеваниям. Неясный безликий голос уверял, что подданные наконец полюбят её, опасаться больше будет нечего, и после смерти безумного Ульдерика даже сын не отважится сместить её с престола.
Однако последнее время некто выражал недовольство, с каждым днём становившееся всё более яростным. Ночной гость называл королеву глупой и трусливой, предрекая поражение из-за её нерешительности. Он уже не советовал, а требовал выступать на Вечный лес немедленно, не пытаясь прежде увеличить армию.