– Магазины Бертрана не интересуют, – неохотно призналась Алисия. – В отличие от пляжа. Он любит купаться.
– Вот и хорошо, – философски ответил Люсьен. – У нас есть бассейн. Почти равноценная замена.
Да, почти, признала Алисия. Не считая необозримых пастбищ, на которых пасутся коровы и, возможно, лошади. Бертран сможет купаться, научится ездить верхом и поймет, чего был лишен.
У Алисии свело живот. Разве она может соперничать с богатыми и могущественными де Грасси? Бертран слишком мал и не поймет, почему она отказалась от этого богатства и могущества.
– Тебе тоже пора познакомиться с родней, – помолчав, сказал Люсьен. – Мой отец с возрастом стал мягче. Когда он узнает о Бертране, он все поймет.
– В самом деле?
Алисия не могла этому поверить. Неужели Жозеф де Грасси, пытавшийся всеми правдами и неправдами помешать браку своего младшего сына, способен измениться? Впрочем, она и сама не знала, хочет ли встретиться с человеком, который с помощью Люсьена пытался разрушить ее жизнь.
Однако в чем-то Люсьен прав. Возможно, она была слишком эгоистичной, когда пыталась лишить Бертрана возможности выбирать. То, что она пострадала от де Грасси, еще не значит, что ее сына ждет та же участь,
– Я постараюсь сделать так, чтобы вам с Бертраном у нас понравилось. – От взгляда темных глаз Люсьена Алисию бросило в дрожь. – Соглашайся. Пожалуйста.
Когда прибыла Франсуаза, Люсьен был в кабинете отца.
Вероника провела молодую женщину в комнату, и Люсьен поднялся, пытаясь справиться с раздражением.
Франсуаза выглядела ослепительно, как всегда. Ее темные волосы были собраны в замысловатый узел на затылке, платье без рукавов было от модного дизайнера. Однако сегодня Люсьену показалось, что она одета слишком вычурно.
– Милый, это невероятно! – воскликнула Франсуаза, не обращая внимания на выражение его лица. Она дождалась ухода Вероники, потом обошла письменный стол и коснулась губами гладкой щеки Люсьена. – Твой дворецкий остановил меня в салоне и спросил, ждут ли меня! Какая наглость! Я ответила, что не нуждаюсь в приглашениях, чтобы увидеться со своим любовником!
– Франсуаза, Пьер знает, что я очень занят, – сказал Люсьен, раздосадованный ее фамильярностью. Он не был ее любовником. Тот факт, что они пару раз переспали, роли не играет. – Если у тебя нет ничего срочного, то прошу меня извинить.
У Франсуазы задрожала нижняя губа.
– Ты прогоняешь меня? Опять?
Люсьен тяжело вздохнул.
– Извини. Я уже сказал, что очень занят. Вечером мне нужно быть в Марселе, а до отъезда я должен многое закончить.
Франсуаза смерила его очень пристальным взглядом.
– Но Вероника сказала, что в palais гости. Неужели ты оставишь их одних?
Взбешенный Люсьен отвернулся. Нужно будет поговорить с горничной и предупредить, чтобы она не разговаривала о, мадам де Шобер так, словно та член их семьи.
– Что за гости? – тем же властным голосом продолжила Франсуаза. – Экспортеры, дилеры? Торговцы скотом?
– Родственники, – неохотно ответил Люсьен. Лгать не имело смысла. Рано или поздно Франсуаза все узнает.
– Родственники? – У Франсуазы блеснули глаза. – Тетя Жанна? Кузен Жофруа с женой? Тетя Жанна мне нравится. Она так хорошо знает историю вашей семьи…
– Это не тетя Жанна, – бесстрастно ответил Люсьен, готовый сообщить ей правду. Но тут раздался стук в дверь. Решив, что Вероника хочет спросить, не подать ли им чего-нибудь, он с облегчением крикнул: – Войдите!
Однако его ждало разочарование. В комнату вошел Бертран, с любопытством посмотрел на гостью, а потом весело сказал:
– Так вот где вы, дядя Люсьен! Я с трудом отыскал вас.
На лице Франсуазы отразился такой ужас, что Люсьен чуть не рассмеялся. Впрочем, он сам испугался, когда увидел Бертрана впервые. А Франсуаза смотрела на сына человека, за которого собирается замуж.
Воцарившуюся в кабинете неловкую тишину прервал Бертран.
– Дядя Люсьен, я сделал что-то не так? – с детской непосредственностью спросил он. – Мама сказала, что если я хочу, то могу спуститься и поискать вас.
Сомнительно, подумал Люсьен. Разве что Алисия нарочно хотела смутить его. Если так, то ей это удалось.
– Все в порядке, Бертран, – заверил он мальчика по-английски и подумал, что чересчур подозрителен. Едва ли Алисия и Бертран знали о приезде Франсуазы. Люсьен велел экономке разместить их в дальнем крыле palais, так что это было случайным совпадением.
– Тогда ладно. – Бертран бросил на Франсуазу еще один взгляд, но было видно, что он с трудом сдерживает возбуждение. – Дядя Люсьен, я видел бассейн. Он такой огромный!
– Кто?.. – Франсуаза с трудом находила слова. – Кто это?
– Меня зовут Бертран де Грасси, – опередив Люсьена, сказал мальчик. – Мы с мамой пробудем здесь до конца отпуска. Правда, здорово?
Ошеломленная Франсуаза уставилась на Люсьена. Тому пришлось выйти из-за стола и положить руку на плечо Бертрана.
– Он прав, – снова по-английски сказал Люсьен, решив, что все к лучшему. – Бертран – сын Жюля.
– Сын Жюля! – Франсуаза побледнела как мел. А затем сказала, переходя на родной язык: – У Жюля не было сына.
– Нет, был, – быстро ответил Люсьен, поняв, что Бертран прислушивается к их разговору и чувствует антипатию Франсуазы. – Мальчику семь лет. Да, Бертран?
Франсуаза покачала головой, переваривая новость.
– Но… откуда ты знаешь, что он сын Жюля? Кто тебе это сказал?
Люсьен сделал ей знак глазами, призывая к осторожности, и воскликнул:
– Этого не требуется! Разве ты не видишь, что мальчик – вылитый де Грасси? Он копия моего брата в детстве.
– Или тебя самого, – парировала Франсуаза. – Он похож на вас обоих, но это не значит, что… – Она осеклась, поняв, что вредит себе самой, а затем с жаром продолжила: – Хочешь сказать, что ты пригласил эту… эту женщину погостить в Монмуссо? – Выражение ее лица говорило само за себя. – Люсьен, ты сошел с ума! Хочешь, чтобы у отца случился еще один сердечный приступ? Так и будет, если он узнает, что ты тайком от него притащил сюда эту… эту…
– Замолчи! – рявкнул Люсьен, удивляясь собственному гневу. О Боже, еще несколько дней назад он сам думал так же! – Я ничего не делаю тайком, – резко продолжил он. – Именно поэтому я вечером еду в Марсель. Чтобы поговорить с матерью. И придумать, как лучше сообщить новость отцу.
Бертран встревожился.
– Что случилось, дядя Люсьен? – спросил он. – О чем вы говорите? Почему… она… так сердится?
У Франсуазы раздулись ноздри.
– Люсьен, нам нужно поговорить наедине, – холодно сказала она, не обращая внимания на слова мальчика и продолжая говорить по-французски. – Пожалуйста, попроси… Бертрана… – Тут она брезгливо скривила губы. – Пусть твой Пьер покажет ему palais. Мы должны кое-что обсудить.
Люсьен сжал плечо Бертрана и провел его за письменный стол.
– Боюсь, сейчас у меня нет времени, – по-английски сказал он. – Мы продолжим беседу в другой раз.
Франсуаза заскрежетала зубами.
– Ты ставишь меня перед свершившимся фактом и думаешь, что я смирюсь с этим? – воскликнула она. – Ни извинений, ни объяснений! У тебя в гостях женщина, которая разрушила мою жизнь! О Боже, за кого ты меня принимаешь?
Люсьен устало вздохнул.
– Франсуаза, я понимаю, какое это для тебя потрясение…
– Потрясение! – Франсуаза истерически расхохоталась. – Если ты хотел бы уничтожить меня, то не смог выбрать лучшего способа!
– Франсуаза, не преувеличивай! – Люсьен жалел, что эта сцена происходит на глазах Бертрана, но отослать ребенка не мог. – Едва ли встреча с сыном Жюля может уничтожить тебя. Со времени смерти брата прошло почти восемь лет.