У нас очень не хватает людей, а возможно, и оружия, и мы все еще не пришли в себя после последних нескольких лет непрерывных сражений. Это плохо. Но пока мы не победим Редрута и не захватим его миры, покоя не будет. Придется давить его, пока он не сломается.
Побеждает последний боец, который не обращает внимания на усталость и боль и наносит, спотыкаясь, последний удар.
Я читала ваши сообщения с Ларикса, Иоситаро, и разговаривала с аспирантом Стиофан. Я не желаю тирании, как у Редрута, ни себе, ни своим детям. Поэтому нам нельзя расслабляться.
Это все. Нового командира РР можете выбрать из состава подразделения. Я хочу, чтобы это был офицер в ранге сента. Я получила разрешение от данта Ангары повысить кого надо сразу на несколько рангов. Я доверяю вашему суждению.
Они отдали честь и развернулись.
— Да, я чуть не забыла, — сказала Фицджеральд. — У меня, похоже, репутация сурового командира. Сама я считаю, что просто я больше других сосредотачиваюсь на цели. Вы свободны до конца дня. Можете отметить свое повышение. Однако завтра утром, через час после побудки, совещание штаба. Вы оба должны там быть, и в рабочем состоянии. Спасибо.
Выйдя из кабинета, они посмотрели друг на друга с усмешкой.
— Похоже, это будет война молодых, — сказал Гарвин. — По правилам милом можно стать, если будешь хорошим мальчиком, лет в сорок или пятьдесят, а еще через двадцать станешь хаутом и можно в отставку. Поздравляю.
— Я тебя тоже, — ответил Ньянгу. — Ты на пути к звездному адмиральству.
— Ага, — согласился Гарвин. — Самый молодой командующий флотом в истории Вселенной. Пора искать портного, которому можно заказать форму. Или флот, которым можно покомандовать.
Ньянгу засмеялся.
— Нет, старушка Фиц не погонщик рабов, — сказал он. — Ни в коем случае, никаким образом. Свободны целых три часа! Я просто падаю от восторга.
— Да, вряд ли мы как следует напьемся.
— Куда уж там, — сказал Ньянгу. — Может, позвоним девушкам, сообщим им новости? Не подскажут ли они мирный и спокойный способ отпраздновать: бодрая прогулка или освежающая чашечка травяного чая?
Гарвин ухмыльнулся, но тут же погрустнел.
— Ах, черт. Язифь пошла посмотреть на какой-то новый перевозчик руды, который придумали мусфии на С-Камбре. Похоже, вечер и правда будет тихий.
— Если хочешь, пойдем со мной и Маев. Может, выпьем в «Шелборне», потом вернемся домой, чтобы быть бодренькими и свеженькими к завтрашнему совещанию.
— Годится, — сказал Гарвин. — Конечно, мне не особо хочется смотреть, как вы делаете друг другу искусственное дыхание, пока я сижу тут один. Но уж лучше это, чем покупать выпивку каждому альту в Корпусе просто потому, что нас повысили. Иди, звони своей даме. Скажи, чтобы собиралась.
— Сперва нам предстоит приятная беседа с новым командиром РР, — усмехнулся Ньянгу.
Реакция была предсказуемой. Как ядовитая змея, готовая напасть, Моника Лир вскинула голову, целясь взглядом между Иоситаро и Янсмой.
— Ах вы, пара ублюдков, — прошипела она. — Вы, небось, довольны по уши!
— Ну, Моника, разве так разговаривают с вышестоящими офицерами?
— Черт! Вы же знаете, что я не хочу быть офицером, никогда и ни за что!
— Адж-прем, — сказал Ньянгу, пытаясь удержаться от смеха. — Как нам сообщила коуд Фицджеральд — и вам это тоже следует знать, — и на вашей улице будут лужи.
— Подумай сама, Моника, — рассудительно сказал Гарвин. — Ты не аспирант, и даже не альт. Одним прыжком ты почти достигла уровня старшего офицера.
— Подумай о деньгах, — вставил Ньянгу.
— Ага, — проворчала Лир, — почти на сто кредитов в месяц меньше, чем получает адж-прем. Ура.
— Я знаю, в чем дело, — предположил Ньянгу. — Ты боишься, что ударишь в грязь лицом в офицерском клубе.
— А пошел бы ты, босс, — отозвалась Моника. — Ты прекрасно понимаешь, в чем дело. Сержанты руководят Корпусом, армией, любой армией. Так всегда было и всегда будет. А теперь я — одна из вас, сопляков. И мне придется видеть, что мои сержанты пытаются меня охмурить. Не хочу! — почти взвыла она.
— Ну-ну, — остановил ее Гарвин. — Мил Иоситаро, разве не полагается бросать повышенного по службе члена РР в пруд или что-то в таком роде? Прудов у нас после мусфиев не осталось, так что будем бросать сента Лир в залив. Верно?
— Ну… — осторожно начал Ньянгу.
— Попробуйте, — прорычала Лир. — Сделайте мне такое одолжение, попробуйте.
— Наверное, этот обычай мы отложим, — поспешно сказал Гарвин. — Поздравляю, сент. Я уверен, что вы будете служить в лучших традициях Корпуса.
— Да, кстати, — добавил Ньянгу. — Чтобы ты не думала, что мы суровые начальники, остаток дня можешь гулять и отпраздновать повышение. Но завтра с утра РР должен быть на пробежке. Скажем, до тренировочного полигона «Тигр» и обратно. Нельзя давать ребятишкам застаиваться, верно? Это все, сент. Вы свободны.
Лир снова уставилась на них убийственным взглядом:
— Когда-нибудь — не знаю когда — и где-нибудь — этого я тоже не знаю — я найду способ отыграться.
Она отдала честь так, что это можно было снимать для иллюстрации в учебнике.
«Онс» на орбите у Куры Примы, спрятанный возле старого космического мусора, бездумно отсчитывал количество покидающих атмосферу кораблей. Слишком много, слишком быстро. Он закодировал их количество и размер и передал сообщение своему аналогу в гиперпространстве, а тот — дальше по цепочке.
— Тьфу ты, черт, — сказал Ньянгу, вешая трубку. — Отгадай, кто сегодня охраняет нашего доблестного данта в Тамане? Тот еще способ праздновать повышение.
— Ага, — отозвался Гарвин. — Слушай, я тут вот что подумал. «Шелборн» — это, конечно, хорошо. А не стоит сначала выпить нецивилизованно?
— Ты что, хочешь, как обычно, вломиться к сержантам?
— А почему нет? Все трудятся, так что вряд ли там будет шумно. Выпьем по стаканчику, а потом переправимся через залив, съедим по жаркому, выпьем бутылочку вина и отправимся в постельку как хорошие мальчики.
Ньянгу либо забыл, либо не хотел вспоминать, что в сержантском клубе отмечают последний день Моники Лир в сержантском звании.
Похоже, все чины и звания были отменены. Янсма и Иоситаро были не единственными офицерами в этой толпе. Ньянгу понял, что здесь были все члены РР, кроме тех несчастных, которые оказались в космосе или на задании.
И выпили они отнюдь не по стаканчику. Они поставили друг другу выпить, потом их заметил и угостил кто-то, кто слышал о повышении. Потом их угостили еще раз, и все время с выпивкой подходили поговорить доброжелатели.
— Э-эт сколько? — поинтересовался наконец Гарвин.
— Всмьст мне, шсят чтыре — вам.
— Дак, я здесь один с тобой.
Ньянгу уставился на него:
— А ка-атца больше.
— Мжт, лучше эээ… отменить заказ в ретро… ресторане, а?
— Ага, — согласился Ньянгу. — И скажи там в баре, пусть еще выпить пришлют. Жажда мучит.
— Ладно, — сказал Гарвин и осторожно поднялся на ноги.
Он нацелился на бар и двинулся по курсу, ужасно гордясь тем фактом, что его не заносит, но, все равно, не переставая следить за тем, куда ставит ноги. Он остановился посмотреть, как адж-прем… то есть сент Моника Лир танцевала на столе. Выглядела она вполне трезвой. Гарвин подивился, откуда она взяла саблю, с которой танцевала, и пошел дальше.
Он нашел коммуникатор, порылся в бумажнике, долго разглядывая каждую карточку, пока не нашел нужную. Он сунул ее в щель, и когда в «Шелборне» ответили, тщательно произнес свое имя и сказал, что он и его товарищ офицер не смогут воспользоваться заказом… Долг службы, вы же понимаете. Он остался доволен четкостью своей речи, хотя слегка испортил впечатление тем, что в конце рыгнул. Извинившись, он повесил трубку.