Там, где люди продолжали поклоняться Богине и жить по своей вере, отцы церкви принялись разжигать страх перед главным врагом человечества — Сатаной. Сделано это было путем искажения временем изначального образа божества — Великой Космической Матери и ее второго «я» и супруга — Рогатого Бога.
Когда христианство и старые религии на территории Европы сошлись в непримиримой схватке, миссионеры стали использовать изображение Рогатого Бога, Божественного Сына как образ Сатаны. Со временем, любое рогатое изображение стало напоминать христианам о сатанических кознях. По иронии судьбы, рога были знаком отличия у многих народов, и обычай этот восходит, как мы уже говорили в предыдущей главе, к охотничьим цивилизациям времен Неолита. Рогатый головной убор постепенно трансформировался в королевскую корону. Это было вполне логично, поскольку охотник, которому постоянно сопутствовала удача, становился самым выдающимся и уважаемым членом племени, а в этом и кроются корни института королевской власти. Вильям Грэй, исследователь духовных традиций Запада, заметил, что представление людей Каменного Века об охотнике, как о человеке, который отдает свою жизнь во благо своего племени, в более поздний период стало представлением народа о короле, как о человеке, жизнь которого принадлежит государству. Идея «охотник-сын должен не пощадить своей жизни» переросла в идею «король должен не пощадить своей жизни».
Но обычай носить рога относится не только ко временам Неолита. Греческие Боги, Пан, Дионис, Диана-охотница, а также египетская богиня Изида, изображались с рогами на голове. Подданные Александра Великого и Моисея преподносили им в подарок рога. Этих царей, конечно же, нельзя признать богами, но рога были символом их мощи и благосклонности богов к их деяниям. Рога олицетворяли свет мудрости и божественное знание (аналог ореола). Деторономий писал, что слава Моисея «была подобна молодому бычку, с рогами, похожими на рога единорогов». На греческих, римских, а позднее итальянских шлемах, вплоть до четырнадцатого века, рога использовались в качестве украшения, как символ силы и доблести. А историк Уильям Грэй и д-р Лео Мартелло указывает, что Иисус в его терновом венце, стал еще одним воплощением великого западного прообраза короля, не щадящего жизни своей за свой народ.
Многие современные обычаи и слова напоминают о той важной роли, которые рога играли в народном фольклоре. Английское слово «презрение» происходит от староитальянского «безрогий» — лишенный рогов, то есть опозоренный, презираемый. Обычай прибивать над дверью подкову на счастье произошел от обычая вешать в этом же месте рога. А поскольку рога были только у животных-самцов, то они естественным образом стали фаллическим символом. Maртелло обращал внимание на то, что современное английское прилагательное «возбужденный» (в половом смысле), которое до недавнего времени применялось только в отношении лиц мужского рода, также происходит от слова рог.[4]
В старых европейских религиях, некоторые мужские божества (козлоногие: греческий Пан, римский Фавн, кельтский Церуннос) представляли собой Сына Великой Космической Матери. Мать и Сын воплощали могучие, сладострастные, дарящие жизнь силы земли. Жрицы Старой Религии, чтившие Богиню и ее Рогатого Супруга, прикрепляли к головам жрецов рога, а к своим головам — изображение полумесяца. С этими древними религиозными обрядами церковь вела ожесточенную борьбу. Ее оружием стала теория о том, что женщина — это образ Сатаны. В основе этой теории был страх перед женщиной, сексом, природой и человеческим телом. Официальная доктрина церкви, на протяжении веков разрабатываемая клиром, который поголовно состоял из мужчин, давших обет безбрачия, утверждала, что женщина является источником всего зла (поскольку это именно Ева послушалась змея), что земля проклята Богом (в наказание за грех Евы), что секс — дело нечистое, а тело — источник всех грехов). Земля, тело и дьявол — эти три понятия были связаны воедино.
Церковь так и не согласилась с древней верой в то, что земля — священна, и на ней обитают боги и божественные духи. Она не могла примириться с духовностью, в которой было место человеческому телу, не говоря уже о теле животного. В то время, как христиане били себя в грудь, обвиняя самих себя в плотских грехах и сокрушаясь над тяжкой повинностью жить в «юдоли печали», поклонники Богини пели, плясали, праздновали и следовали завету Богини: «все акты любви и удовольствия — вот мои ритуалы». Протестанты отрицали всякое земное веселье, типа пения, танцев и всевозможного баловства, еще в большей степени, чем католики, и приписывали его козням дьявола. Древняя Религия считала их священными.