Во время Эпохи Костров как христианская церковь, так и светские власти христианских стран, систематически искореняли древние празднества. Все приходские священники получили директиву церковных властей к любому языческому празднику подгадать христианское празднество. Рождество было придумано в противовес зимнему солнцестоянию, Пасха — весеннему равноденствию, праздник Святого Иоанна-Крестителя — летнему солнцестоянию, День всех Святых — кельтскому Новому Году и т. д.
Власти также сурово порицали баловство в эти святые дни, в особенности ритуалы, сопровождавшиеся половыми актами. Во многих дохристианских цивилизациях половой акт считался образом творения. Церковь, боявшаяся и женщин, и секса, не могла согласиться с мыслью, что женская сексуальность может быть священной. Духовность, включавшая в себя «акты удовольствия», потому что они были угодны Богине, была серьезной угрозой для давших обет безбрачия священников и монахов, которые пытались подавить свои любые сладострастные мысли.
Доминиканский ученый Мэттью Фоке заметил, что миф об «изгнании из рая» породил теологию, которая «не могла согласиться со святостью сексуальности». В своем труде «Первопричастие» — воззвание к более мистическому, более земному, более женственному христианству, он пишет: «Не секрет, что среди святых патриархального периода христианства, предложенных нам в качестве примеров для подражания, очень редко встречаются люди светские». Идеалом католической церкви всегда был обет безбрачия, а активная внебрачная половая жизнь всегда сурово порицалась. Сексуальным партнером женщины мог быть только ее муж. Таким образом, женская сексуальность была заключена в жесткие рамки патриархального брака, где она полностью контролировалась мужчиной. Даже в браке секс был сомнительным делом. Это по-прежнему была «плоть», которую христианская теология считала источником слабости. Давший обет безбрачия клир и отказавшиеся от половой жизни монахини являлись красноречивым доказательством устремлений церкви. (Каковым является и недавно вновь подтвержденное Ватиканом правило, что женщина не может быть священником только потому, что она не обладает! телом мужчины»).
Некоторые христианские мыслители давно подозревали, что секс был первоначальным грехом, и что поедание яблока с древа познания является всего лишь метафорой, позволяющей избежать «этой» темы в священной книге. Постоянно пропагандировался постулат, что Ева-искусительница на самом деле была Евой-совратительницей, а каждая женщина — это Ева. Этот аргумент приводился во время Эпохи Костров, он приводится и в наши дни тогда, когда нужно бросить тень на намерения женщины.
Итак, абсолютно ясно, что церковь не могла проявить терпимость в отношении древних религий дохристианских цивилизаций. Но вот что интересно: почему, после сотен лет «мирного существования» между христианскими общинами и общинами «староверов», в конце пятнадцатого века вдруг началась такая кровожадная «охота за ведьмами», которая продолжалась в течение двух столетий? Бездеятельность церкви времен раннего средневековья объясняется отсутствием подконтрольной ей политической организации, которая могла бы осуществить широкомасштабную травлю ведьм. В период раннего средневековья позиции церкви в обществе были еще не так прочны. Влияние ее было еще не так велико. Стало быть, ей нужно было проявлять терпимость. Но к концу средневековья положение изменилось. Церковь стала крупнейшей политической и экономической силой в Европе. Инквизиция была могущественной организацией. В результате крестовых походов завязались военные и экономические связи между местными епископами и местной знатью (а некоторые местные епископы сами были местной богатой знатью). Так сформировалась система, которую можно было использовать с целью широкомасштабного покорения инакомыслия.
«В чьих интересах велась «охота за ведьмами»?», — спрашивает в своей глубокой книге «Мечты во мраке» писательница Стархок. Если поставить вопрос таким образом, то следует обратить внимание не только на христианские Церкви, но и на другие группировки, которые были заинтересованы в истреблении ведьм. Так кто же были эти другие, которые тоже поддерживали преследования и принимали в них участие?