— Э-э-э… Да я это, я. А ты …кто?
Существо женского рода расплакалось ещё сильней. Но постепенно удалось расслышать сквозь всхлипывания:
— Настя… Анастасия Бельских… Мы с дядей к вам в гости пришли…
Память с готовностью представила образ какой-то боевитой девчушки с соседней улицы, с которой донор поддерживал знакомство в большой развесёлой компании, и которая тоже знала об этом «партизанском» укрытии. Этакий боевой товарищ с ободранными коленками и локтями, в затрапезной одёжке, но с торчащими в разные стороны косичками. Как она сегодня была одета, Александр Шульга не обратил внимания, потому что невероятно увлекался иной девушкой, к которой обычно и проявлял недетский интерес. Зато припомнил, что дядю Насти серьёзно ранили при аресте. Если вообще не убили. Но раз уж девчонка утверждает… И при этом так убивается… Хотя это и понятно: девчонка круглая сирота, родители погибли во время войны. Потому и жила в семье родного дяди. Вроде ещё и тётка имеется, живущая где-то на околице…
Лично для себя Киллайд особых поводов волноваться не видел. Ну перестреляли аборигены друг друга. Ну не поделили что-то, имея разные взгляды на форму правления и личные свободы. Да пусть бы хоть все в округе друг другу глотки перерезали, и никого вообще в живых не осталось, лишь бы доставшееся ему тело донора оставили в покое. За многие десятилетия пыток, издевательств и мучений, у мемохарба полностью атрофировались такие понятия как сочувствие, доброжелательность и сопереживание. Да и просто в любви к ближнему, его, уничтожившего целую цивилизацию разумных, заподозрить было бы глупо.
Так что самые первые мысли, после осознания новой ситуации, оказались крайне циничными:
«Чего это мелкая пигалица расшумелась?.. Не лучше ли её придавить, на всякий случай? — но вся память и инстинкты доставшегося тела настолько возмутились кощунственным рассуждениям, что поневоле пришлось идти на попятную: — Ну да, здесь так не принято… Да и мало ли кто, из знающих это место, сюда наведается?.. Вдобавок эта местная может мне пригодиться… Знать бы ещё, в чём именно?.. Польза она, или обуза?.. Ах, да! Не мешало бы ей рану у меня на голове осмотреть. Хоть как-то продезинфицировать и перевязать!»
Ну и подсказки появились, как надо действовать. Руки окончательно отпустили установленную крышку и опустились вниз. Там нащупали вздрагивающую голову и стали её поглаживать. Да и слова откуда-то взялись вполне утешительного свойства:
— Настюха… Ты это… не переживай так! — говорить он постарался шёпотом. — Всё как-то образуется… И нам главное — выжить! И шуметь нам нельзя, иначе нас тоже убьют! — это подействовало, рыдания почти стихли. А чтобы хоть как-то отвлечь от трагедии, лучше всего неожиданную союзницу занять чем-то существенным: — И голову мне разбили, наверняка мозги видны в дырку… Не могла бы ты как-то осмотреть? И водой промыть?..
— Ой! Конечно! Сейчас!..
Объятия разжались, девчонка метнулась куда-то вглубь довольно просторного погреба, зачиркала спичками, и подземное пространство озарило пламенем свечи.
— Санька! Иди сюда! Садись…
Он уселся на лавку, руки сложил на столе, сверху умостил осторожно голову. Тотчас, уже при первом осмотре, подруга заахала, голос её стал прерывистым, а пламя свечи заплясало в дрожащих руках:
— Мамочки родные!.. Да у тебя там комок крови!..
— Вот его и надо как-то смыть…
— А чем?! — всхлипывала девчонка. — Ни бинтов, ни зелёнки…
— Ну вода-то есть, — подсказал мемохарб, занявший тело Шульги, который Фёдорович. — А тряпка…
Он начал вытягивать рубашку из брюк, чтобы оторвать полоску ткани. Но был тут же остановлен решительным заявлением:
— Стой! Лучше я свою нижнюю юбку порву! Она у меня новая, только сегодня первый раз одела. Только не поворачивайся…
Вскоре раздался звук разрываемой ткани. А там и к затылку нечто прохладное стало аккуратно прикасаться. Благо воды в погребе оказалось много, полное ведро, прикрытое плотно крышкой. Собиравшиеся здесь «партизаны» любили попить обильно, после интенсивных игрищ и беготни. Нашлось и пару мисок, в которых можно было полоскать окровавленную ткань. И хотя действо затянулось не меньше чем на час, в конце концов Анастасия заполошно произнесла:
— Сань, вроде кровь всю смыла… Но тут у тебя страшный разрыв кожи! Просто жутко выглядит! Странно как-то, что больше не кровоточит… Но в любом случае: зашивать надо…
Услышанное Киллайда невероятно обрадовало:
«Однозначно! Присущая именно мне регенерация — действует! Ха-ха! Значит, по большому счёту, там и зашивать ничего не надо. Само всё зарастёт в течении ближайших суток. Но как к такому аборигены отнесутся?.. Надо как-то замаскировать свою необычность…»