Печальная действительность. Особенно на фоне бравурных и победных реляций, которые заполняли передовицы всех газет и звучали из динамиков радиоточек. По ним получалось, что счастливее людей, чем в данной стране, нет на всей планете. Именно эти противоречия, отсутствие свободы и двойная мораль сильно напрягало уже непосредственно Киллайда. Что-то ему настойчиво подсказывало: надо вообще сматываться из этой громадной державы как можно дальше и быстрей.
Только как это сделать при тотальной диктатуре и железном занавесе?
Ещё больше отец бледнел и каменел лицом, стоило ему только припомнить военное лихолетье или предшествуемые ему годы. Причём внешнего врага отчизны он проклинал не больше, чем вездесущих комиссаров и представителей особых отделов. О которых только и прорывалось сквозь сжатые зубы:
— О-о! Сколько невинных солдат и офицеров сгубили эти твари!.. И сейчас, худшие из них, отсидевшись в тылу, остались у власти.
Видно фронтовик предостаточно насмотрелся на зверства особистов и комиссарского отродья, против которых даже высшие, прославленные воинские командиры не могли ничего противопоставить.
В общем, в этой сложной, но чётко просматриваемой ситуации, парочка молодых беглецов и оказалась в доме очередных представителей семейства Каргазян. Только вот кузен Эдуарда Акоповича смотрелся не в пример импозантнее, солиднее и монументальнее своего хлипкого родственника. Да и что сказать: великий чиновник! Знать местного разлива! И хотя имя у него было простенькое, Гарик, все к нему с почтением обращались Григорий Андреевич. Хотя и батюшка его тоже походил из армян, имея сложное, крайне редкое имя. Но, видимо, трансформация имён на русский манер имела какое-то сакральное или политическое значение.
По большому счёту прибывшей молодёжи было наплевать, кого и как звали. Но ещё в дороге Настя предупредила:
— Много не болтай при этом Гарике. Очень скользкий тип, слышала про него разное. Всё что надо, ему дядя Эдик расскажет.
И тем более удивительным показался контраст, когда Александр вначале издалека увидел важного чиновника:
— Ну и харя у него! — шепнул он спутнице, пока их вели дальше по какому-то коридору. — А спеси-то! Словно сам царь-батюшка. Разве такой станет кого-то слушать?
Их вначале показали Григорию Андреевичу, а потом отвели в небольшую комнатку отдыха, видимо личная каптёрка-склад, где и пришлось ждать довольно долго. Эдуард, имевший ключи от этого помещения, тоже просиживал с ними, не собираясь слоняться по огромному зданию-бараку, в котором находилась вербовочная контора. Сидели некоторое время молча, рассматривая непритязательную обстановку: маленький стол, диван, две табуретки, какие-то мешки кучей, мотки провода на стене, полки с банками краски, вёдра с ржавыми гвоздями, да кучи непонятного хлама, годного не только на выброс.
Ну и когда высокое начальство прибыло наконец-то в каптёрку, начались самые интересные разговоры:
— Зачем ты их сюда привёл?! — сразу выразил гневное недовольство Гарик. — Поселил бы у кого-то, или пусть бы у тебя в машине посидели.
— Нельзя! Время поджимает! — неожиданно жёстко ответил Эдуард Акопович. — Молодым надо уехать срочно. Уже сегодня.
— Сегодня? — стал кривиться чиновник. — Никак не получится…
— А ты очень постарайся! — последовал в его адрес уже угрожающий рык. — Хоть наизнанку вывернись, но сделай! — скосился куда-то в сторону и многозначительно добавил: — Покопайся в старой макулатуре.
И стало понятно, что малохольный на вид водитель грузовика, крепко держит своего двоюродного брата за причинное место. В переносном смысле, конечно. И тот будет вынужден выполнить все пожелания и рекомендации своего родственника.
«Вроде как среди армян принято помогать друг другу вообще, — размышлял Киллайд, прислушиваясь к разговору. — А близким по крови — тем более. А может и нечто из компромата имеется… Или коопторг по рангу выше, чем вербовочная контора? Так сказать: тётя Глаша строит Эдика, а Эдик строит кузена… Правда этот кузен, почему-то вне себя от злости и бешенства. Не нравится ему кому-то подчиняться, ой как не нравится! Хе-хе!»
Тем временем стороны перешли к конкретике, и нашли какой-то консенсус. Следовало выписать задним числом свидетельство о браке и ещё кучу справок-разрешений оформить. В том числе договора о вербовке составить и подписать. Поражало, что всё это может сделать один человек, и в одном месте, но… Мало ли тут какие законы и правила? Этого простоватый, далёкий от чиновников Александр Федорович Шульга не знал.