— Не свисти! — не выдержала она такого откровенного вранья. — Ты и уроки никогда не учил, потому что по улице до ночи гонял! С пацанами дрался да синяки зарабатывал. И всё на моих глазах! Какой ремучасток?! Когда?! Какие разряды?! Опозориться хочешь?!
— Ягодка, вот чего ты возмущаешься? Ты и с утра не верила, что я смогу заинтересовать своими знаниями целого профессора. Так ведь? А потом смотрела за меня такими глазищами, что меня внутри всего коробило. Хорошо хоть молчала при этом… И не верила, что я тайком от всех учился и сотни полезных книг прочитал… И вчера не знала, насколько я отлично химию знаю… Или ты своим глазам и ушам не веришь?
Тут девице Бельских крыть оказалось нечем. Она и так просидела целый день молча, шалея от ведущихся в её присутствии разговоров. Ведь школьный приятель поддерживал научные диспуты на таком уровне, словно сам был профессором. Или, как минимум, студентом выпускного курса. Это сам Корней Савович утверждал, а с его мнением было бы просто глупо не считаться.
Так что через четверть часа Настя таки признала некую универсальность и талантливость своего приятеля, до того тщательно скрываемую. Но и логически мыслить она умела:
— Ладно, пусть ты — скрытый вундеркинд, получивший сугубо домашнее, высшее образование. Пусть ты умеешь предвидеть будущее или (что трижды печально) умеешь дать взятку, и нас оставят в самом Иркутске. Пусть даже мы как-то выкрутимся, оформимся на рабфак, подымем невероятно мой уровень знаний и нам удастся поступить… Но почему?! Почему ты для себя определил местом обучения мединститут, а меня — запёр в этот Горный Институт? Особенно на том фоне, что мы с тобой являемся супружеской парой.
— Именно поэтому! Если мы станем учиться в одном заведении, проверку по нашему прошлому утроят по своей интенсивности. А прошлое у нас — из пальца высосано и от фонаря писано. И никак тщательного исследования не выдержит. А по поводу стать врачом именно мне… Хм! Ну просто поверь мне на слово: так надо. Очень надо!
Немного помолчав, он продолжил рассуждения по поводу места грядущего проживания:
— Конечно, с нашими средствами, наличием бланков и умением их заполнять, мы могли бы пересесть на поезд обратного направления и попытать счастья в Москве. С нашими умениями приспособиться, — при этих словах подруга саркастически хмыкнула. — Мы с тобой везде хорошо устроимся. Но! Сама прекрасно понимаешь, насколько в столице велика конкуренция. И насколько там ужесточён контроль над «лимитой». Уж там точно нас быстро вычислят, разыщут и приговорят.
Бельских печально вздохнула, а взгляд её затуманился от несбыточных мечтаний. Для неё всегда пределом жизненного становления было попасть в Москву, получить там высшее образование, стать уважаемым специалистом и работать на соответственно высоком посту. Столица! Средоточие всего потенциала огромной страны. Слава. Почёт. И прочее, прочее, прочее…
Ну и какая девушка не мечтает пройтись по самым знаменитым, самым широким проспектам? Какая юная красавица не хочет нарядиться в лучшие, самые модные одежды? Прогуляться по Красной площади в выходные дни? Каждый день видеть кремлёвские звёзды? Слушать бой курантов? Смотреть вживую парады и участвовать в праздничных демонстрациях?
Увы! Для этого надо оставаться кристально честными перед карающими органами и уж тем более не числиться в «детях врагов народа». Это она, с огромным сожалением, но осознавала прекрасно. Потому и подтвердила с глубокой тоской:
— Москва нам не светит… Хорошо, если в Иркутске устроимся.
— Вот! О том и речь! Ну и совсем уж расстраиваться с таким выбором не стоит, — решил он добавить капельку оптимизма на будущее. — Сейчас вообще поступать поздно, скорей всего, как-никак конец сентября на носу. Значит, нам надо хорошо устроиться и год прожить тихо, не привлекая к себе внимания, но упорно занимаясь. А уже на следующий год — будем окончательно решать, что, как и куда.
На том и закончили прения на данный день. Выпили по стакана два чая, посетили удобства, застопорили дверь в закрытом положении, да и улеглись спать. Причём такая паранойя оказалась очень даже к месту. В начале четвёртого ночи кто-то попытался тихонько открыть дверь. Стопор несколько раз дёрнулся, да и саму дверь пытались открыть.
Враз проснувшийся мемохарб напряг слух, хорошо расслышав перешёптывания сразу трёх человек: