Только и придумал, включив всю свою фантазию:
— Если честно признаться, то… Очень, ну очень хотел тебя …поцеловать. Но! Так и не решился…
И замер, внимательно наблюдая за реакцией подруги. По всему она получалась противоречивой: глаза поблескивали сердито, а вот уголки губ подрагивали от самодовольства. И как это понимать? Как на это реагировать? Только и мелькнула здравая мысль:
«Надо выбрать момент и всё-таки с ней поцеловаться. Почему-то имеется такое предположение, что после этого наши отношения станут более доверительными… Ну да! А там и до полного сексуального контакта совсем ничего останется. Что для нынешнего тела крайне полезно и желательно. Вон как в штанах тесно от вполне естественного возбуждения».
В любом случае реакция озадачивала. Ведь они только заговорили о поцелуях. А что будет, сели они перейдут к делу? И ведь ничего не мешает, в квартире-то они одни!
Кажется, подобные мысли роились в голове и у Анастасии. Потому что она вновь покраснела, чинно сложила руки на коленках и прислонилась на спинку стула. После чего потребовала странно осипшим голосом:
— Давай, рассказывай про обучение во сне!
— Хм! Так уже вроде всё рассказал… Ты спала, я к тебе прикасался и шептал всё, что знаю о фибре из базальта. Теперь бы нам надо ещё таких вот несколько сеансов провести, и тогда Эрдэр от тебя тоже будет без ума. Поступление тебе гарантировано. Все довольны. Все смеются. А мы с тобой начинаем интенсивную учёбу. Ну… если я смогу приткнуться в мединститут. Пусть и на некое подобие рабфака.
Девушка явно успокоилась, но вновь вспомнила спорные моменты:
— Дался тебе этот мединститут? Чего ты так за него уцепился?
— Потому, что у меня есть врождённые умения. Феноменальная память. Или тот же гипноз. А его надо развивать, усовершенствовать. Это возможно лишь при тотальных знаниях о человеческом организме. И мозг надо изучать. Тут простое самообразование может и не пройти. Хотя я и попытаюсь первым делом прорваться в институтскую библиотеку.
— Да, так просто туда не пустят…
— Вот! Сама знаешь, как строго у нас с посещением подобных кладезей знаний.
— Кстати! — она обвела взглядом стенку с книжными полками — Смотри, сколько здесь книг.
— Уже глянул по корешкам, — заверил Шульга. — Для меня почти ничего нет. Наш «родственник» академик на одной волне с профессором. А вот для тебя — здесь настоящий Эверест сведений. Если ты только их заучишь, освоишь и сумеешь использовать — не надо никакого обучения в институте, всё равно станешь лауреатом Нобелевской премии.
Бельских уже совсем иными глазами осмотрела полки с книгами, и замотала головой:
— Нет! Этого и за десять жизней никому не изучить!
— А вот это твоё утверждение, мы и постараемся опровергнуть. Немедленно! — парень решительно встал, выбрал одну из книг и вновь вернулся за стол. Раскрыл, и пустился в объяснения: — Тренировка уникальной памяти — это одна из причин желаемого проникновения в мед. Она и так у меня невероятная, но можно её ещё лучше развить. Мало того, при твоём интенсивном содействии мы и тебя поднимем до моего уровня в плане уникальности. Смотри, как это просто…
В течение нескольких минут мемохарб попросту листал страницы, словно фотографируя каждый разворот взглядом. Хотя при его всё возрастающих возможностях в новом теле, мог это делать кратно быстрей, но не хотелось совсем уж подругу вводить в шок такой демонстрацией. Затем попросил открывать Настю любую из страниц и спрашивать любой абзац или текст в любой строчке. В ответ зачитывал, скорей притворяясь, что напрягается.
Полчаса такого показа, всё-таки ошеломил Бельских. Она представить себе не могла подобный потенциал у своего сверстника, старого приятеля и одноклассника, которого она знала с детства. Да и сам факт такого обучения вызвал у неё очередной приступ восторга. Но если первый у неё случился от созерцания нового места жительства, то второй она со всей искренностью выплеснула на приятеля:
— Санька! Ты волшебник! Колдун! Самый великий могущественный в мире! — её голосок подрагивал от экзальтации, а расширившиеся глазища блестели как две звёздочки. — Да ты теперь можешь стать самым умным, прославиться на всю страну! Сделаешь сотни открытий! Тебя наградят! Назначат на работу в Москве!..
— Э-э! Стоп! — оборвал он её восторженный лепет. — В Москве нам пока делать нечего. Да и в ближайшем будущем она нам не нужна. Как говорят некоторые товарищи, неправильный политический ход. Только и можем себя проявлять, как талантливые, многообещающие студенты. Здесь. И то, подстраховываясь при этом со всех сторон.