Нестерпимо захотелось окунуть его в гоблинский водопад. На всякий случай.
— Сириус, тебе не кажется, что пора вырасти из студенческой мантии и повзрослеть? — спросил я. — Мне двенадцать, и я вижу, что ты ведёшь себя как ребёнок. Из того, что я услышал, это какие-то детские обиды, основанные на байках и страшилках. Когда мы ехали в поезде в школу в первый раз, к нам тоже «агитаторы» подсаживались и эти страшилки рассказывали. Тебе напомнить, что твой друг, который учился с тобой на Гриффиндоре, а вовсе не на Слизерине, предал тебя и моих родителей? Вы начали нападать на профессора Снейпа, он защищался и нападал на вас. Правильно я понял? Как бы ты отреагировал, если бы собралось четверо Хаффлпаффцев и давай тебя оскорблять и всякими проклятиями запускать? А ещё они с моей мамой были из одного городка и дружили с детства — это он мне сказал, когда я у него то же самое спросил. А вы запугивали её и запрещали им общаться, как друзьям.
— Они поссорились потом, и Лилс с ним не разговаривала больше, — фыркнул Сириус.
— А Мародёры были совершенно ни при чём при этой ссоре? — уточнил я.
Сириус отвёл взгляд.
— Я уже не помню.
— Давно нет ни мамы, ни отца. Она была лучшим другом профессора Снейпа, а Джеймс Поттер — твоим. А я вообще потерял их обоих.
— Прости, я не хотел тебе напоминать эти плохие моменты, — покаялся Сириус.
— Ты упомянул какого-то Рэга, — напряг я память. — Кто это?
— Это мой младший брат. Он на Слизерине учился на два курса младше. Он… пропал. Последний раз я с матерью общался из-за этого. Она мне написала, что Рэг исчез и семейный гобелен что-то странное показал. Вместо его лица череп появился, — Сириус провёл рукой по лицу, словно снимая что-то липкое. — Я только сейчас о нём подумал. Была война. А мой брат… он был за Пожирателей Смерти. На той стороне. Я так и не узнал, что с ним случилось.
— Ты ненавидел родного брата? — спросил я, замечая, что глаза Сириуса остекленели.
— Он поступил на Слизерин… Что ещё было ожидать? — пробормотал Сириус, сморгнув. — Но я любил Рэга… Он всегда был таким серьёзным. И родители всегда ставили его в пример. Дурацкие семейные традиции. Они все считали, что быть Блэком — это всё равно что быть особой королевской крови. Традиции чистокровных! Прав Дамблдор, надо менять этот мир!
— Скажи, что директор тебе сказал по поводу профессора Снейпа? — решил я прояснить этот вопрос, чтобы найти опору для манипуляций инфантильного опекуна.
— Ну… Что Снейп он испр… ээ… я не могу тебе сказать, — замялся он. — Это секретная информация.
— Но директор будет рад, если ты постоянно будешь задирать и обижать профессора Снейпа, как делал раньше?
— Нет, конечно! Он сказал, что мы могли бы э… ну… Что я должен быть мягче с ним и понимать некоторые обстоятельства, — чуть не отдувался Сириус, кажется, обходил какие-то обещания или обеты. — Да и не в моём состоянии тягаться с ним, — честно признался он, чуть смутившись. — Курс тех зелий, которые вы с ним приготовили, почти до августа надо принимать… Да ещё и употреблять их надо свежими, пусть и всего раз в неделю. А до конца курса Помфри мне запретила просто так колдовать. Только на уроках, и то я с ней бьюсь за демонстрацию каждого заклинания!
— То есть директор был бы рад, если бы вы с профессором не ругались и даже, может быть, нашли общие точки соприкосновения? — уточнил я. Всегда легко играть на авторитетах.
— Вот, ты почти то же самое говоришь! — закивал Сириус.
— Я тоже хотел бы, чтобы ты не ругался с профессором Снейпом, — признался я. — Мы в среду очень хорошо поработали, и он меня даже чуть-чуть похвалил. И я надеюсь, что получу стажировку на будущий год. Тем более, ты не должен расстраивать директора, и тебе надо постараться преодолеть всякие детские комплексы и обиды.
— Как бы это ещё сделать? — протянул Сириус.
— Ты можешь высказать благодарность профессору Снейпу, — посоветовал я. — Например, сегодня подменить его на дежурстве в Хогсмид для старшекурсников. Только ты это делай, как просто так, потому что тебе скучно, а не потому, что хочешь сделать одолжение ему. И, наверное, директору не говори, пусть это будет ваш секрет. А то он из самых добрых побуждений скажет ему, что ты хочешь подружиться, и всё на этом закончится.
— Ну да, с Дамблдором такое бывает, — кивнул, соглашаясь, Сириус.
— Поэтому лучше потом его обрадовать, — скрывая торжество от маленькой победы, серьёзно сказал я. — Ещё тебе надо перестать ругаться и кривиться при профессоре Снейпе. Ты же преподаватель. Будь вежливым и не веди себя как студент-переросток. А потом обсуди идею с картой в учительской. Спроси его мнение, кто бы из старшекурсников справился с таким зельем. Не требуй с него ничего и не говори, что тебе что-то должны. Может, он сам захочет поучаствовать, может, ты обменяешься на что-нибудь — даже ему самому такую карту сделать или ещё что-то. А может, просто толкового старшекурсника посоветует. Ты не дави, главное.
— Словно барышню обхаживать! — хохотнул Сириус и смутился от моего взгляда. — Это… я понял, он гордый очень, да, давно заметил.
— Просто постарайся не прохаживаться на тяжёлые для вас обоих темы, — вздохнул я. — Ну, и если тебе до августа надо твои зелья свежими принимать. Ты подумай, Сириус. Просто подумай. Каникулы же будут, а твой контракт со школой уже закончится. Тебе надо как-то договориться с профессором по поводу оставшихся порций. Он пока одолжение сделал директору, а потом, если у вас отношения не изменятся в лучшую сторону, то вдруг он откажется? Ну, может, и не откажется, всё же он человек серьёзный, но, наверное, у него свои дела и планы на каникулы?
Сириус на самом деле глубоко задумался.
— Я понял, Гарри. Ты… такой ответственный. Прямо как Лилс. Мне даже стыдно стало, что ты мне всё это разжевал. Вроде бы очевидные вещи, а я на самом деле немного… ну, ты понял. И при этом ты ребёнок. И спасибо за ту отповедь, возле лаборатории. Я тоже подумал над твоими словами. Сначала расстроился, конечно. Но подумал. Ты прав. И я же слышал весь разговор Дамблдора, и с тобой тоже — он сказал, что Снейп согласился помочь, а я… Я как-то всё не так понимаю, наверное…
— Уже пора идти на завтрак, — спохватился я. Где-то внизу раздался звон колокола.
— Мы же… Ну, мы же как-нибудь поговорим ещё? — спросил Сириус.
— Обязательно. Но только давай ты дашь мне небольшую передышку, ладно? А потом я лучше сам буду приходить к тебе. Когда с учёбой посвободней. Во вторник, после нашего урока ЗОТИ, например. Зайду к тебе на чай. Ну, и там ещё договоримся…
— Я согласен, — улыбнулся Сириус.
И в этот миг мне показалось, что крёстный мне достался всё же поддающийся дрессировке. Но придётся долго и кропотливо над этим работать. Отрыв от авторитета весьма трудоёмкий процесс. Но я даже Сая смог от Данзо оторвать, так что наработки имеются.
Примечание:
*«Торжественно клянусь, что замышляю шалость, и только шалость!» — фраза активации карты Мародёров, которую перевели в РОСМЭН. В английском оригинале фраза имеет совершенно другую окраску: «I solemnly swear that I am up to no good». То есть, «я обещаю, что ничего хорошего не замышляю». Автору показался такой перевод более «в тему».
Глава 5. Ловкость слов
17 января, 1993 г.
Шотландия, Хогвартс
Я уже долго наблюдаю за нашим Хигэканэ и понимаю, почему всё так. Формально он вроде хорошие вещи говорит, но включает такую подоплёку, такое кружево слов, что человек и сам не осознаёт, почему поступает с точностью наоборот. Почему всё вот так происходит. Отличный манипулятор, и, может быть, я вижу и слышу всё это, потому что сам могу так же.
С гендзюцу у меня не срослось с самого начала, я даже простого иллюзорного клона по программе Академии так и не смог сделать. А если не хочешь постоянно получать по шее, приходится выкручиваться, не зря меня звали «самым непредсказуемым ниндзя». Манипуляции бывают разными. Где-то, когда от тебя не ждут, можно дать в морду, где-то наоборот — разговорить, задать определённые вопросы, от которых человек растеряется и попадёт в логический тупик. Для этого стоит только внимательно слушать и слышать. Эта природная хитрость, вызванная условиями выживания, позволила мне и чувствовать людей, и в какой-то степени управлять их мыслями и эмоциями. Потом Джирайя ещё огранил мои таланты в психологии, раз с гендзюцу ни у него, ни у меня не сложилось.