— Именно так, молодой человек, — довольно хмыкнул мистер Зервас. — Самый чистопородный. И не сказать, что пегасы и ваши британские фестралы близкие родственники, верно?
— Да, оба по сути — крылатые кони, но в них слишком много различий, — согласился я. — Пегасы намного… симпатичней. Хотя и фестралы по-своему полезны. Они бесшумны, неприхотливы, а ещё их перья не намокают от наших постоянных дождей, потому что перьев у них нет. Сплошная кожа… да кости.
Грек снова засмеялся, сверкая белыми зубами.
— Хороший ответ! Так ты видел фестралов? — с любопытством посмотрел на меня он. Впрочем, сенсей тоже приподнял бровь. — В твоей жизни были потери?
— Были, сэр, — коротко ответил я, давая понять, что не собираюсь распространяться на эту тему. — А что едят пегасы?
— Траву, цветы, овёс, — несколько растерянно перечислил мистер Зервас.
— А фестралы — тухлое мясо обожают, сам видел, — покивал я. — Наверное, всё дело в корме.
— Есть ещё версия, что пегасы подверглись воздействию некромагии и стали фестралами, — хмыкнул сенсей. — Определённая мутация в зависимости от среды обитания, — с намёком ухмыльнулся он. — Впрочем, вполне возможно, что фестрал и пегас такие же «родственники», как грифон с гиппогрифом. Не верь тем, кто говорит, что гиппогриф — это помесь грифона и лошади, Гарри, это — антинаучный бред, — авторитетно заявил сенсей.
Я кивнул, хотя в нашей книге по УЗМС именно так и написано, впрочем, тоже с оговоркой «считается».
— Да! Кстати о грифонах! — оживился мистер Зервас. — Примерно полгода назад выменял птенца в Афинах. Отдал в обмен двух детёнышей мантикор. Хотите посмотреть?
— О, поздравляю, — сверкнул глазами сенсей и пояснил мне. — Даже в Греции грифоны — большая редкость.
— К тому же они весьма капризные существа, — заметил грек. — Не представляете, сколько золота я угрохал на гнездо! — и добавил: — Этот металл наиболее им подходит и оказывает влияние. Без золота они не могут расти и размножаться, причём никак не обманешь и не сэкономишь, — он хихикнул. — Неудивительно, что грифоны — символ гордыни. Сейчас сами всё увидите.
Мы прошли небольшую рощицу, и я услышал недовольный противный клёкот. На относительно небольшой скале был виден яркий блеск драгоценного металла. На гнезде диаметром метра два восседал крылатый полулев-полуорёл, который смотрел на нас свысока и с таким царственным презрением, что сенсей хмыкнул.
— Когти у грифонов растут весьма быстро и стоят дорого, да и перья… — пробормотал мистер Зервас. — Но их ментальная воля… Она подавляет. Находиться рядом более нескольких минут просто невозможно. Иначе потом свалишься от ничтожности самого себя. И это ещё птенец, которому только полгода. Даже мои ручные мантикоры, которые здесь всё охраняют, не любят сюда приближаться.
Мы отошли на безопасное расстояние, которое было обозначено цветными колышками, и мистер Зервас перевёл дух.
— А как же ухаживают за грифоном? — я там сразу заметил поилку и свежее мясо, да и чисто было возле гнезда.
— О, Северус, твой ученик весь в тебя! — непонятно чему обрадовался грек. — Тоже подмечает детали и мелочи. Конечно же, мой юный друг, ты заметил фулихора на входе? Это наши… так скажем, домовые эльфы. Вижу по твоему лицу, что Северус уже просветил тебя о наших особенных слугах. Именно они ухаживают за магическими тварями и чудищами, так как хищники не чувствуют в них добычу. Как лев не обратит внимания на цветок, который растёт под его ногами. Фулихоры забирают большинство ингредиентов, которые поставляет наша ферма.
— А мантикору можно посмотреть? — спросил я. В принципе, про фулихоров я так и подумал, так как особо народа не чувствовал.
Артемий Зервас выдал что-то вроде тихого «кыс-кыс», и из соседних кустов вышло существо размером с сенбернара. По описаниям и картинкам в учебнике я думал, что мантикоры крупнее, да и неумелые рисунки, на которых было прилеплено «тело льва» с «хвостом скорпиона» и «головой человека», совсем не передавали хищную красоту и грацию зверя.
У мантикоры была чёрная пышная грива, напоминавшая львиную, в которой прятались треугольные ушки с кисточками, а морда не с шерстью, а гладкая, покрытая хитиновым слоем, как у насекомых, и светлая, словно маска АНБУ. Скорее всего, именно из-за этой ярко выраженной «маски» и пошло «человеческое лицо». Большие, чуть раскосые глаза, полностью чёрные, без видимой склеры, сплюснутый и почти не выраженный нос с двумя щёлочками ноздрей. Там, где должна быть пасть, были заметны лишь тоненькие расходящиеся линии на «маске», так что я сделал вывод, что её рот открывается, типа, как у насекомого, и нижняя челюсть расходилась на три стороны — образуя жвала. Многие марионетки Скрытого песка таким же образом раскрывали рты и прятали кучу отравленных сенбонов.
Ноги у мантикоры были вполне «львиными», с крупными лапами и когтями, в короткой чёрной шерсти, а вот по спине и хребтине тоже был хитиновый слой, который переходил в тот самый «хвост скорпиона».
— Какая красавица! — вырвалось у меня.
Мантикора выдала вполне кошачий мурк и склонила голову на бок. Тонкие ноздри чуть затрепетали, а хвост вопросительно изогнулся.
— Какой храбрый у тебя ученик, Северус, — хмыкнул мистер Зервас. — Те, кто впервые видят мантикор, зачастую замечают лишь «маску смерти» и ощущают исходящую от них опасность. Мантикора не зря считается самым страшным хищником. Несмотря на относительно небольшие размеры, у неё весьма крепкие когти и один из сильнейших ядов в мире. Считается, что она уступает дорогу только слонам, но на самом деле…
— Ей просто не нужны слоны, — хихикнул я. — Они слишком большие. Не съесть за один раз.
Мантикора, которая навострила уши, прищурила глаза и громко фыркнула.
— Верно, — кивнул мистер Зервас. — Мантикоры очень умны и к тому же могут охотиться группой. Наша семья славится тем, что мы сумели приручить этих хищников.
— Поэтому ферма процветает, — добавил Снейп-сенсей. — И в отличие от других, не с такой замечательной охраной, ферма семьи Зервас ни разу не подверглась нападениям любителей экзотических животных.
По дороге сюда сенсей меня просветил, что законом Греции продажа живых церберов запрещена. Почти так же, как самостоятельное разведение драконов в Британии. Ферма получает лицензию и может иметь определённое количество особей. Особенно таких опасных и грозных, как церберы. После пропажи взрослого щенка, которого готовили на ликвидацию на ферме соседей Зерваса, с этим стало ещё строже.
Естественно, после писем с вопросами о церберах мистеру Зервасу стало понятно, куда же делся щенок с чужой фермы, но вряд ли он донёс об этом соседям.
Если судить по охране и богатству, у владельца фермы нет острой необходимости продавать нам живую самку цербера за деньги и нарушать закон. По сути, нас пригласили на переговоры, не обещая, что мы уйдём отсюда с каким-то животным. Скорее, греку было любопытно, и он, видимо, достаточно хорошо зная Снейпа-сенсея, так обрадовался, когда с ним прибыл я, и пытался меня разговорить.
— Греция вообще славится своими необычными магическими существами, — по ходу нашего движения по ферме читал небольшую лекцию мистер Зервас, — я скажу более того, большинство магических животных родом отсюда. Мифы о Тартаре — глубокой бездне, из которого лезли всяческие чудовища, это отнюдь не мифы, молодой человек.
Поверхностно мифологию Древней Греции мы проходили по программе младшей школы. Помню, что у них была куча богов, которые постоянно боролись за власть, а ещё Геркулес, который совершил двенадцать подвигов. Надо было выбрать какой-то один подвиг и написать сочинение. Мы с братом посмотрели фильм «Геркулес в Нью-Йорке» с «железным Арни» в главной роли, и, прикалываясь, понаписали о его «приключениях». Правда, мистер Уайт, наш учитель, не оценил юмор и нажаловался тёте. Тётя лишила нас телика на неделю.
— Неужели Тартар был каким-то переходом в другой мир? — спросил я мистера Зерваса, который ждал от меня ответа.
— Вижу, что твой ученик весьма сообразителен, Северус, — похвалил сенсея он. — Да, мы склоняемся к этой версии. Как и той, что олимпийцы — боги Древней Греции — были могущественным кланом магов. Только жили они намного раньше, чем ваши Мерлин и Моргана.