Глава 4. Большие и малые открытия
12 августа, 1992 г.
Мир Чёрных Пещер
— Знаешь, Гарри, я не мог до конца поверить… Во всё это, — сказал Снейп-сенсей, неопределённо взмахнув рукой, показывая на небо и костёр, возле которого мы сидели, и даже на тушку кролика, которого мы собирались зажарить после долгих часов плодотворной работы и исследований. — Но, наверное, только маленький волшебник, который не знает границ возможного и невозможного, как обученные по книгам маги, с непосредственным восприятием реальности и магии мог совершить подобное открытие. Я много думал об этом. Ты всегда был удивительным ребёнком. Вдумчивым, рассудительным, пытливым, очень умным. Может, ты в самом деле Избранный? Но не в том банальном смысле, в котором понимают это большинство, а… — он осёкся и задумчиво посмотрел на меня, а я — на него. Не каждый день такой человек, как сенсей, пытается излить душу.
За три прошедших дня в мире Чёрных Пещер Снейп-сенсей, казалось, как-то помолодел и был похож на восторженного мальчишку. Конечно, внешне он по-прежнему был сдержан, но его чёрные глаза горели, как у Драко, когда Люциус Малфой всё же купил ему этот «Нимбус-2001».
Мне порой казалось, что я вернулся в своё детство, когда мы были с Саске — командой номер семь — и для нас быть шиноби ещё было некоторой игрой — приключениями на каждом шагу, а не чередой убийств, политикой и грязью. Учиха тоже был сдержан и обзывал меня дураком и неумёхой, но всегда был готов прийти на помощь, и я думаю, что в то волшебное время Саске был немного счастлив, как и я.
Во время войны я часто вспоминал один разговор с Какаши-сенсеем. Когда ему было тринадцать, он потерял всех своих товарищей, всех друзей на миссии и стал мёртвым внутри, только через много лет наша команда смогла немного растормошить его — он почувствовал себя живым. Думаю, что в тот момент, когда я использовал «Последний вздох» клана Узумаки, я тоже в какой-то мере умер. Я был готов к Чистому Миру: в моём мире не осталось никого, ради кого стоило бы жить.
Сначала Дадли, потом Снейп-сенсей, Драко, Невилл, Гермиона, мой Киба — все они смогли заставить меня жить. Снова почувствовать вкус жизни. Желать защитить их мир и моих друзей.
Сначала я злился на Кураму, который принял такое решение за меня — дать мне второй шанс. Но сейчас я на самом деле благодарен своему девятихвостому другу за этот шанс.
— Гарри — удивительный хозяин, — согласно подал голос Киба, нарушив наше молчание, в котором, кажется, было сказано больше, чем используя все слова на свете.
Мой цербер нашёл нас почти сразу после того, как мы в среду, после шести часов вечера, переместились сюда. Та невероятно длинная среда, по моим расчётам, всё ещё идёт в том мире, который мы оставили, и закончится только завтра с утра. Сутки здесь равны примерно двум часам «там».
— Да, согласен с тобой, Киба, — сенсей поковырял веткой в костре: дрова были трансфигурированные, но горели как надо. Сноп золотых искр отправился в чёрное небо, в котором не было Луны, но зато имелся чёткий светящийся шлейф звёзд — похоже на Млечный путь, но гораздо крупнее и ярче.
Из того, что тут было, после того, как мы сюда попали и вообще немного осмотрелись, я только два солнца и местные скалы узнал. Всё сильно изменилось. За прошедшие для этого мира почти два с половиной года зелень разрослась, появилась река. Сенсей на мои удивления сказал, что корни растений влияют на почву и вода перестала уходить просто так под землю — так бывает в других странах, более жарких, чем Англия.