Юля, на удивление быстро, нашла общий язык с Ланой. И это при ее истериках в телефонном режиме и криков о том, что она «лично придушит эту рыжеволосую»! А он то, наивный, боялся их встречи ожидая взаимной ревности или обвинений – фиг там! Честно говоря, если б они из-за него подрались было б более интересно… Но нет, эти две красотки за полдня общения так спелись, что сейчас напоминали закадычных подружек, сидя и о чем-то тихонько перехихикиваясь. Юля, с самым будничным видом, брызгала кожу спреем от комаров и снимала макияж какими-то хитрыми средствами. Эта мадам припахала Сергея притащить ей к костру какой-то пенек и, не напрягаясь, умудрилась устроить на импровизированном туалетном столике практически косметический салон, достав с рюкзака с два десятка каких-то пузыречков, бутылочек, баночек, тюбиков! Правда, к несказанной радости Сергея, среди всей этой чисто женской дребедени, у нее нашлись сыровяленые колбаски в вакуумной упаковке, дорогой (естественно, дешевое она, наверняка ж, отродясь не ела) сыр, хлеб для тостов и еще несколько съедобных запасов, за которые Сергей ее от души и искренне расцеловал. Давно он так вкусно и сытно не ужинал. Фотосессия у костра, которую тут же устроила Юлия, правда, немного смазала отличное впечатление, но это уже были мелочи. Да, она легко получила десятка три фотографий с Сергеем в разных позах (а куда деваться, если женщина просит?). Но с Ланой этот номер не прошел. Нет, девушка не отказывалась, и не протестовала, но телефон упорно отказывался на ней фокусироваться, то и дело запечатляя всего лишь мутный, до состояния непонятного силуэта, образ. Как Юля расстраивалась! Словно она ради нее, а не ради Сергея сюда прикатила!
Сергей пил заваренный Юлей зеленый с жасмином чай из походной кружки и, рассматривая двоих девушек через пламя костра, вспоминал события прошедшего дня. Заморочка с частными домами и дворами, которые были «то ли здесь, то ли там» решилась просто, но не без приколов. После опроса, проведенного Сергеем (кто ответил, кто послал, с указанием точного адреса, не оставляющего сомнений о выборе страны), Лана как горная коза попетляла между домами и хозяйственными постройками людей, с учетом высказанных пожеланий и собственных ощущений, перепрыгивая с забора на крышу и снова на землю. Но, если она это проделала легко и спокойно, не спугнув ни одну курицу, ни одного дворового пса, то Сергея и его «хвостик» сначала чуть не порвал на тряпки один лохматый Бобик выскочивший из под каких-то невзрачных ворот, потом почему-то Юлю решил атаковать важный сельский петух (Сергей, хохоча, утащил перепуганную девушку на плече, чтоб не достал грозный пернатый враг), а потом за ними вообще погналась злобная бабулька с клюкой и воплями «не топчить мені моркву, опариші чортові!». Сергей хотел было возмутиться, но вспомнил, что эта бабка была хоть и подслеповатой, но ярой противницей сепаратистов и сообразил, что его приняли за боевика. Отважная бабка! Много то она со своей клюкой против автомата навоюет? А впрочем, в таком возрасте смерть, наверно, не так и страшна…
-Сережа, о чем задумался? – окликнула его Юля.
-Да так… Прикидываю, как же я вас твоих к себе в спальник запихну…- широко улыбнувшись, «бросил пробный камешек» он. Чем черт не шутит.
- Запросто, особенно если сам не попытаешься туда залезть – фыркнула Лана
-Хм, а что одной меня тебе уже мало? – приподняла четко очерченную бровь Юля
-Мда… Одна женщина зло, а две, да еще и мило общающиеся - это просто кошмар…- пробормотал Сергей
…
Она лежала на свернутом одеяле на холодной кровати, рассматривая дыру в крыше в которую то и дело залетали капли дождя. Мама давно не просыпалась, а она хотела кушать, но кроме хлеба ничего не нашла. После ночного грохота, когда они с мамой не спрятались в подвале, мама так еще и не проснулась, как она ее не звала. В доме появилась эта дыра в крыше и было очень холодно… Странная железная печка, которую мама топила дровами тоже была холодной… Девочка трех лет в запыленном платьице, куталась в одеяльце и беспомощно смотря на летящие капли дождя со снегом и тихо плакала. Ощущение чего-то непоправимого произошедшего с мамой пугало ее и мешало отойти от нее хоть на шаг. Она так хотела, чтоб мама проснулась… Мама же не могла ее бросить. Вот она, рядышком, только какая-то холодная и не хочет просыпаться… Она уже и обтерла тряпочкой красную жидкость у нее на лице, и одела маме носочки вторые, чтоб мама не мерзла, а мама все не просыпалась… Почему?...
Тихие шаги за стеной и скрип двери заставили ее испуганно сжаться. А потом снова были, как ночью, свист и грохот обрушивающейся стены…