— Возможно. А что он собирается предпринять в отношении доньи Марианы?
— Понятия не имею. Думаю, что и он тоже.
— Но вы же отозвали обвинение!
— Боюсь, что этого недостаточно. Ладно, черт с ней, с доньей Марианой! Скажите мне лучше... — наемник настороженно огляделся по сторонам, чтобы убедиться, что их никто не подслушивает, и шепотом спросил: — Как вы думаете, теперь демоны оставят меня в покое?
Сьенфуэгос поднял руку, словно призывая к молчанию, хотя на самом деле ему нужна была тишина, чтобы поразмыслить над создавшимся положением и понять, поможет ли ему случившееся.
— Подождите-ка! — попросил он наконец. — Возьмите еще стаканчик вина и расскажите подробнее о вашем разговоре с монахом. Быть может, когда я узнаю об этом подробнее, то смогу составить мнение о ваших демонах.
Бальтасар Гарроте начал рассказывать, стараясь не упустить ни малейших подробностей своей беседы с братом Бернардино; из этого рассказа канарец сделал печальный вывод, что вырвать жертву из лап Инквизиции намного труднее, чем вырвать молочный зуб у ребенка.
— Разве недостаточно того, что вы отозвали обвинение? — воскликнул он под конец. — Чего же еще, черт возьми, им надо? Разве это не доказывает со всей очевидностью ее невиновность?
— Боюсь, что представления инквизиторов о невиновности отличаются от представлений обычного человека, — вздохнул тот. — И хотя этот францисканец мало чем похож на Торквемаду, к своей миссии он относится слишком уж щепетильно, — он с досадой цокнул языком. — Мне кажется, он уверен, что за этим делом стоит сам Люцифер.
— А вас не пугают возможные последствия?
— Пугают? — удивился тот. — Меня пугает лишь одно: остаться в темноте, дожидаясь прихода демонов, которые не замедлят явиться, едва меня сморит усталость. Я холодею от ужаса, когда, проснувшись утром, снова вижу у себя на подушке кровь; я настолько обессилен, что давно бы сдался и позволил бы себе умереть, если бы меня не терзал еще больший страх перед вечными муками ада и геенной огненной. — Он печально покачал головой. — Ах, если бы я мог спокойно уснуть хотя бы на одну ночь! Хотя бы на одну!
— Думаю, что смогу вам помочь, — заявил Сьенфуэгос, в чьем мозгу с невероятной быстротой созрела новая идея.
— И чем же?
— Я буду вас охранять. Если я буду охранять ваш сон, думаю, демоны не решатся напасть.
— И вы готовы сделать это для меня? — поразился тот, не веря своим ушам. — Готовы бросить вызов силам ада, чтобы спасти мне жизнь? Но почему?
— Потому что я — добрый христианин, а каждый добрый христианин должен помочь другому, если тот нуждается в помощи, — канарец выдержал многозначительную паузу, чтобы собеседник мог обдумать его слова. — Если сегодня ночью демоны снова вас атакуют, это может означать, что Люцифер не вполне удовлетворен вашими действиями, а значит, мы должны действовать иначе. Так что пока я буду охранять ваш сон, а потом мы вместе подумаем, как помочь этой женщине... Как, вы сказали, ее зовут?
— Мариана Монтенегро.
— Ах да, Мариана Монтенегро. Уверен, что как только ее освободят, все ваши беды закончатся.
— Так значит, это правда?
— Что именно?
— Что она служит сатане?
— Боже упаси, я вовсе не это хотел сказать! Если бы так, я бы ни за что на свете не согласился участвовать в этом деле, — он легонько похлопал Турка по руке, стараясь успокоить. — И уж, наверное, тогда бы сам Люцифер позаботился о ее спасении. Думаю, он скорее желает, чтобы вы устранили последствия тех ваших действий, в которых самовольно использовали его имя.
— Не понимаю, зачем ему это нужно.
— Ну как же? А вам бы понравилось, если любой дурак на каждом шагу станет использовать ваше имя, чтобы вредить невинным людям? Разве вы бы не попытались исправить то зло, которое он причинил?
— Возможно, и попытался бы.
— Так в чем же дело?
— Но ведь если Князь Тьмы стремится нести в этот мир зло, он должен радоваться, что благодаря кому-то зла в мире стало чуть больше?
— Полагаю, ему угодно лишь то зло, на которое он сам толкает людей. Хотя я думаю, не стоит нам с вами отравлять свой разум рассуждениями на богословские темы, — заявил Сьенфуэгос, притворившись, будто его крайне утомил этот разговор и он не намерен его продолжать. — Думайте, как хотите. Короче, мы с вами договорились! — заключил он. — Завтра я снова приду сюда, и если ваши проблемы к тому времени не решатся, то проведу ночь рядом с вами и постараюсь прогнать демонов.
Как нетрудно догадаться, у бедных летучих мышей вида Desmodus rotundus, запертых в хижине, из которой они практически не могли выбраться, имелся лишь один источник пищи, и немудрено, что на следующее утро несчастный Бальтасар Гарроте выглядел немногим лучше ходячего трупа. Он чувствовал себя настолько обессиленным, что каждый шаг давался ему с неимоверным трудом; то и дело ему приходилось хвататься за столы и стены, чтобы не упасть.