Он хорошо знал этих людей, прибывших на остров вместе с Бообадильей, и помнил, что двое прибыли сюда голодными, грязными, в потрепанных плащах, моля Бога о том, чтобы этот прекрасный остров смог утолить их многолетний застарелый голод, дал бы им кров и работу, избавил от нищеты.
А спустя всего два года они уже расхаживали в шелках, шляпах с плюмажем и драгоценных перстнях; хотя не исключено, что под всей этой мишурой пытались скрыть собственный страх.
— Скорее бы вас повесили! — прошептал монах, хотя и понимая, что это не вполне христианское пожелание, и направился в сторону моря, на огромный белый пляж, тянущийся с востока на запад вдоль южного побережья острова.
Он любил медленно прогуливаться под сенью величественных пальм, вдали от мирской суеты, предаваясь молитвам и раздумьям, а под конец присесть на берегу, у самой кромки прибоя, чтобы освежиться соком одного из тех превосходных зеленых кокосов, что в изобилии валялись вокруг на песке, в ожидании волшебной феерии, что зовется доминиканским закатом.
В этот же день произошло нечто, заставившее монаха изменить свой обычный ритуал: в ту минуту, когда он уже собирался пробить скорлупу кокоса острым ножом, он случайно посмотрел на море и заметил далеко на горизонте несколько темных точек, которые медленно приближались со стороны юго-востока.
При ближайшем рассмотрении эти точки оказались четырьмя средних размеров кораблями, грузоподъемностью не выше шестидесяти тонн, — гораздо меньшими, чем те, что составляли величественную эскадру губернатора Овандо. И францисканец, прекрасно знавший, что другой королевской флотилии в этих водах неоткуда взяться, невольно воскликнул:
— Боже мой! Это же адмирал!
Он слышал о том, что адмирал Моря-океана и вице-король Индий, его превосходительство дон Христофор Колумб несколько месяцев назад начал готовить четвертую экспедицию, все еще не оставив надежды найти заветный «северо-западный путь», который приведет его к золотым дворцам Великого хана, хотя их величества категорически запретили ему приближаться к Эспаньоле.
Тем не менее, монах слишком хорошо знал цвета флагов адмирала, чтобы обмануться, и когда четыре темных корабля, убрав паруса, бросили якоря в полулиге от побережья, он уже не сомневался, что на борту одного из них пребывает Христофор Колумб собственной персоной.
Корабли носили имена «Флагман», «Сантьяго», «Бискайка» и «Галисийка». С последними лучами солнца от «Галисийки» отделилась шлюпка с четырьмя гребцами и медленно направилась к берегу. На борту шлюпки находился капитан Педро Террерос, который собирался просить аудиенции у разъяренного Овандо — тот уже приказал заряжать пушки, чтобы открыть огонь по незваным гостям.
— Их величества уведомили меня, что адмирал ни при каких обстоятельствах не должен ступить на остров, — сказал губернатор, едва перед ним предстал Педро Террерос. — Или он смеет ослушаться их приказа, зная, что это единственное место в мире, где он не имеет права появляться?
— Его вынудили к этому печальные обстоятельства, которые оказались превыше любых приказов и запретов, ваше превосходительство.
— И что же это за обстоятельства?
— Прежде всего, «Галисийка» — корабль, которым я имею несчастье командовать, оказался никуда не годным корытом, самым неуправляемым, грязным и опасным, какое когда-либо сходило с верфи. «Галисийка» постоянно отставала, задерживая остальную флотилию. Если так будет продолжаться и дальше, мы никогда не найдем вожделенный северо-западный путь и никогда не доберемся до Сипанго.
— И как могло случиться, что такой опытный моряк, как вице-король, адмирал всех адмиралов, не заметил этого перед отплытием?
— Потому что у него не было выбора: ему просто не дали других кораблей. И потом, серьезные проблемы начались лишь в море, когда «Галисийка» начала отставать от других кораблей. При попутном ветре она, конечно, идет быстрее, но так скверно построена, что ее все время сносит. Клянусь, ваше превосходительство, мне необходим другой корабль.
— И чего же вы от меня хотите?
— Чтобы вы заменили этот корабль на один из ваших, — как ни в чем не бывало ответил тот. — Адмирал готов оплатить разницу в стоимости. Хороший капитан вполне может отвести «Галисийку» обратно, ведь ей больше не нужно будет нагонять флотилию.
— Мои корабли пришли сюда единой флотилией, и единой флотилией вернутся обратно. Они везут столько сокровищ, что было бы настоящим безумием оставить хотя бы один корабль на милость пиратов и португальцев.