Еще в «доземледельческий», охотничье-рыболовческий и собирательский период своей истории почти всем народам мира, в том числе и древним мексиканцам, приходилось охотиться в плавнях рек, в болотистых зарослях озер и речных пойм, ловить рыбу в реках и озерах, собирать клубни водяных съедобных растений. Но даже спустя столетия предки мексиканских индейцев не забывали древних своих традиционных занятий — охоты, рыболовства и собирательства. Кроме того, на первых порах земледелие было возможно только в речных и озерных прибрежных районах, богатых водой и плодородным илом (до открытия способов искусственной ирригации). Разумеется, древним жителям Мексики приходилось вести кровопролитные сражения со страшными рептилиями, отвоевывая у них «жизненное пространство». Следы этого и еще более раннего этапа — охотничье-собирательского — можно, как считают исследователи, встретить «в широком распространении образа водяной лилии» в мифологии и изобразительном искусстве доколумбовой Америки, в том числе у ацтеков и майя. Это растение (клубни его и семена) некогда действительно играло большую роль в пищевом рационе древних мексиканцев. Отсюда, что вполне вероятно, и мог в древности сложиться культ каймана, хозяина водоемов, постоянного «спутника» и покровителя водяной лилии. Не случайно у ольмеков — самых древних из цивилизованных народов Мексики (1500-600 гг. до н. э.), первыми создавших иероглифическую письменность и календарь в Америке, — одним из символов бога дождя, а значит, и бога вод, земных и небесных, был знак — отпечаток лапы рептилии, часто изображавшийся в виде ушной подвески. В его символику входило и изображение семени и клубня водяного растения — лилии. Найден был культ каймана и у других древних жителей Мексики, индейцев-майя, наследовавших культуру ольмеков.
Известный советский исследователь культуры, истории и языка майя Ю. В. Кнорозов в недавно вышедшей книге «Иероглифические рукописи майя» пишет о их древнем образе жизни: «Бывшей крокодильей милостью собирателей лилий и ракушек», «бродивших по колено в воде, подстерегали свирепые крокодилы (кайманы),…нападавшие из засады с яростной стремительностью и оставшиеся до сих пор большими любителями человечины. Неудивительно, что кайман стал рассматриваться как хозяин пищи. Лилия и ракушка вошли в число религиозных символов». Впрочем, и кайман (айин, айн — на языке майя) тоже получил свою долю поклонения и «славы» у индейцев Центральной Америки. Как мы видим, культ «священных животных», тотемов-родоначальников племен и родов, «хозяев» различных стихий, сложившийся еще на охотничье-собирательской стадии развития, был широко распространен у самых разных народов.
Еще более удивительные примеры приручения, казалось бы, самых «некоммуникабельных» и чуждых человеку живых существ мы встречаем в самых разных уголках планеты. Например, в Индии и Индонезии питоны служат «няньками» и ловят мышей, а знаменитые кобры, завороженные флейтой заклинателя змей, послушно извиваются под звуки магической мелодии. В Полинезии дрессированные рыбки-провокаторы заманивают в рыбачьи сети своих диких и по-первобытному глупых собратьев. А на тихоокеанском острове Науру даже дети дрессируют стрекоз, и те устраивают, на забаву своим хозяевам, настоящие воздушные бои друг с другом или же бросаются из засады на пролетающих мимо «диких стрекоз». Где-то на Новой Гвинее дети и взрослые купаются на спинах совсем ручных, миролюбивых крокодилов и позируют туристам, гордо восседая на хребте бронированного ящера, этого «выходца из мезозоя», родственника страшных кайманов Америки…
Отсюда уже нетрудно предположить, что кайман и другие «приметные» рептилии вполне могли стать прототипами фантастических «монстров» из «коллекции Жильсруда». Существа, ближе всего по своему внешнему облику напоминающие вымерших доисторических рептилий, сами — «живые ископаемые» давно минувшей эпохи. Какие формы принимал древне-мексиканский культ каймана — дело специалистов, но можно думать, что ему, как и в далеком Египте, приносились жертвы, а сами животные отлавливались жрецами, какое-то время содержались в неволе (для религиозных празднеств и церемоний), а некоторые особи даже приручались, и им прислуживали жрицы племени, поскольку собирательство в древности было чисто женским занятием. Поэтому становятся понятными загадочные изображения женщин в паре с «ящером» и даже женщины, сидящей на прирученном чудовище.
А ученым приходится сегодня спорить, «был ли, — как писал журнал, — старый джентльмен Жильсруд автором самого большого археологического открытия всех времен или же на протяжении лет он был жертвой одного или нескольких лиц, искавших скромного заработка?» Ибо своими неправильно проведенными «систематическими раскопками» Жильсруд не откопал, а закопал «свою Атлантиду», а Мексика — если коллекция не подделка! — потеряла всякую возможность понять и дешифровать еще одну страничку своей и без того неясной древней истории. Ибо. как писал А. С. Ромеро, подводя итог дискуссии о «монстрах из Акамбаро»: «Вмешательство в это дело «экспертов по антиистории» придало ему окончательно ненормальный оттенок сенсационности и подорвало доверие к загадочной коллекции «предметов из Атлантиды», проданных как простые глиняные черепки…»
ЗАГОВОР ПРОТИВ ИСТОРИИ
Заговор против истории
Превозношение диковинок
Я слышал, что понимающий характер Неба и Земли не может быть одурманен чудесами и духами, что знающий характер всех вещей не может быть одурманен тем, что ни на что не похоже. Все те, которые поворачиваются спиной к прямому пути гуманности и справедливости, не руководствуются истинными словами… а безмерно превозносят диковинки, чудеса, чертей и духов, весьма почитают жрецов, ищут помощи у несчастных предков и даже, толкуя о делах, призывают к себе небожителей, глотают лекарства бессмертия, отправляются вдаль и принижают возвышенное, взбираются высоко и ниспровергают уважаемое… утром сеют и вечером уже собирают урожай, достигают долголетия горных скал, делают искусственным путем золото, превращают в жидкость лед, выдают себя за бессмертных и вечно сытых магов. Но все они вредят людям и смущают толпу, придерживаются ложных учений, таят в себе обман и фальшь, чтобы обманывать и морочить государей всех времен. Слушать их слова приятно, а использовать их — все равно что связывать ветер и хватать тень, ничего из этого не выйдет.
Бань Гу. X анъ ШуСреди подобных «исследователей» встречались и явные шарлатаны и дельцы; их волновали не поиски истины, а легкий заработок и дешевая слава — плоды сенсационных выступлений в печати и аудиториях… Их теории находятся на грани между научной фантастикой и газетной уткой.
Р. Уокоп. Затонувшие материки и тайны исчезнувших племенГде-то год назад, когда заканчивалась работа над этой книгой, редакция одного московского научно-популярного журнала обратилась ко мне с предложением изучить «дело» по совсем свежей сенсации и дать на него объективное заключение. Действительно, на этот раз зарубежную прессу потрясла очередная «загадка древней истории», и от соблазна опубликовать сенсационный репортаж не удержался даже такой серьезный французский еженедельник, как журнал «Пари-матч» (от 28 декабря 1974 года). Героем дня в этом случае оказался хорошо и давно знакомый мне по многим своим псевдоисторическим «открытиям» соратник Э. Деникена, «ниспровергатель основ исторической науки», француз Робер Шарру. Не добившись признания на родине, он, в поисках «истин» и «откровений», перенес на этот раз свою деятельность за океан — в Южную Америку. Впрочем, читателям он не знаком по прошлым своим публикациям в области «ниспровержения» исторических основ, и мы с неохотой представляем его, знакомя в его лице с «фантастами» от археологии, этнографии и истории и самым что ни на есть новомодным на Западе течением — «фантастическим реализмом» и «фантастической археологией».