По крайней мере, спальня не походила на клетку. Простые серо-голубые стены, темный ламинат подо мной на полу, облезлые цветочные обои на стенах. Местами пятна были закрашены красками невпопад, словно тот, кто этим занимался, долго не мог определиться с цветом, а потом и вовсе забросил это дело. Комод и тумбочка были прикручены к полу, а окно выглядело… странно. Зарешеченное, узкое и прямоугольное, как в подвале, но сквозь него проходил солнечный свет.
Рядом со мной из пола торчали половинки металлических колец. У меня по спине пробежал холодок. Почему он держит женщин в спальне?
Пение и музыка стихли. Я села прямо, когда услышала шаги в коридоре — дверь открылась, и в комнату вошел мой похититель.
На Бене были серые треники и белая майка, парализатор болтался у бедра. Он жевал и лениво разглядывал меня, держа в огромной руке тарелку с беконом. Он казался высоким, очень высоким. Темные волосы свисали до плеч, обрамляя длинное интересное лицо с узким подбородком. Подняв брови, он посмотрел мне в глаза, продолжая беззастенчиво чавкать с открытым ртом, и ухмыльнулся. Я бросила на него злобный взгляд. Какой же мудак.
— Что? — невинным тоном спросил он. — Не любишь Джонни Кэша? — Он подошел к тумбочке и, поставив тарелку, принялся рыться в ящике, нарочито роняя пачки презервативов на пол. — Кажется, у меня где-то завалялись «Квин», если они тебе больше по вкусу.
Я с подозрением уставилась на груду презервативов.
— У тебя их не должно быть.
Бен засмеялся и захлопнул ящик, даже не попытавшись поднять запрещенку.
— Могу обрюхатить тебя, если хочешь, но мы только познакомились. И поскольку контроль рождаемости вне закона…
Видимо, выражение лица меня выдало, потому что Бен прищурился и в два счета оказался рядом со мной. Он без труда отодвинул мою ногу, когда я попыталась его пнуть, и встал у меня между бедер, ухватив мое левое плечо. Я закряхтела, когда он повернул мою руку, открывая заметную продолговатую шишку под кожей на предплечье.
— Стоило догадаться, — пробормотал он. — Ладно, все равно не придется выковыривать, пока не доберемся до Нью-Йорка, и ты… — он коснулся указательным пальцем кончика моего носа, — отправишься на рынок. Жаль, что федералы платят меньше.
Я щелкнула зубами возле его пальцев, когда он убирал руку, и он снова рассмеялся. Бен откинулся назад, опираясь на предплечье, и дотянулся до тарелки с беконом. Он сжевал новый кусок и снова оценивающе оглядел меня, не переставая есть, затем ткнул кусок мне в губы. Я сжала челюсти.
— Ну давай, — ласково подбодрил он. — Я же знаю, ты голодна, — он просунул соленый кусок сквозь мои плотно сомкнутые губы. — Если не будешь есть, я сделаю пюре и впихну его тебе в глотку.
Тьфу. Я неохотно открыла рот, и Бен с усмешкой скормил мне полоску бекона. Я начала есть, невольно наслаждаясь насыщенным вкусом, и послушно съела все предложенное. Бен наклонил голову, наблюдая, как я жую с закрытым ртом — как, вообще-то, и положено любому воспитанному человеку.
Сглотнув, я прочистила горло.
— Вредно есть столько бекона.
— Я много чего вредного делаю. Сколько тебе лет?
— …шестнадцать.
— Лжешь, — улыбнулся Бен и, взяв меня за подбородок, несколько раз повернул мою голову из стороны в сторону. — Ты молода, но не настолько. На самом деле мне плевать, сколько именно, если тебе есть восемнадцать — а тебе точно есть.
— Какое тебе до этого дело? Возраст не имеет значения после месячных.
Дернув плечом, он поднялся, продолжая некультурно расправляться с пищей.
— Я не продаю и не трахаю детей, но ты не ребенок, и у меня не было секса целую неделю, так что…
Пульс застучал у меня в ушах, когда Бен брякнул тарелку на тумбочку и содрал с себя майку. Его бледная кожа была покрыта шрамами, спускавшимися на живот, вся грудь была в шрамах — будто исполосована лезвием. По мощным предплечьям перекатились бугры мускулов, когда он с чувством потянулся и с хрустом размял шею.
— А ну убирайся! — зашипела я, как потревоженная гремучая змея.
Бен зашел мне за спину, чтобы отстегнуть наручники от пола.
— Я уже подкрепился своим традиционным беконом перед сексом, детка. Так что, если заткнешься, оттрахаю тебя сзади, и тебе не придется смотреть на меня.
Я судорожно вздохнула, когда он рывком поднял меня с пола и бросил на кровать животом вниз. Он забрался на меня, мне оставалось лишь смотреть на его руку, упершуюся в постель рядом с моей головой. Он начал задирать мое платье. Его рука отодвинулась на секунду, и мне показалось, что я вот-вот потеряю сознание от страха.
— Стой! — выдавила я, наконец-то обретая голос. — Я… я девственница!
Бен замер.
Он знал так же хорошо, как и я, что моя стоимость в этом статусе гораздо выше. Но он все еще нависал надо мной, явно размышляя, что ему дороже: секс или лишняя куча денег.
Я вздрогнула, когда пальцы Бена аккуратно отодвинули полоску трусиков. Со мной уже поступали так раньше — проверяли невинность. Он очень осторожно коснулся входа, слегка проник внутрь, и я почувствовала, как на мгновение моя плева прилипла к его пальцу, но еще через миг он убрал его. Это был единственный способ удостовериться наверняка, хотя множество женщин теряли плеву задолго до того, как занимались сексом в первый раз. Моя была потолще и прикрывала большую часть входа.
Никто из нас не произнес ни слова. Бен сжал мои бедра обеими руками и с рыком перевернул меня на спину.
— Я мог бы трахнуть тебя в жопу, — прошипел он, словно я была в чем-то виновата.
— Она все равно может лопнуть, — парировала я, — и тогда ты останешься без денег.
Мы смотрели друг на друга, пока Бен не накрыл мое лицо ладонью, сжимая пальцы все сильнее — так, что у меня выпятились губы. Но я, не дрогнув, не отвела взгляда.
Наконец Бен, не говоря ни слова, уронил голову в постель рядом с моей головой. А потом поудобнее устроился между моих ног. Мои руки по-прежнему были сцеплены за спиной, и он принялся медленно водить моими бедрами, опираясь на одно предплечье, а другим подталкивая мое тело поближе к себе. Взвизгнув, я сжалась и попыталась вырваться, но он держал меня крепко. Тяжело дыша сквозь зубы, я расплакалась.
— Не реви, детка, — простонал он. — Лежи смирно.
— Я не хочу, — захныкала я.
— Ну, что поделать, ты женщина, посему лучше привыкай к этому, — заворчал Бен, продолжая сдержанные толчки. — Тот, кто тебя купит, тоже не спросит разрешения.
Мне оставалось только лежать, позволив ему тереться об меня. Еще никогда я не находилась так близко к мужчине, и нынешние впечатления вызывали смятение. Он был тяжелым, накрывал меня почти целиком, и я чувствовала, как что-то горячее, твердое ритмично скользило между моих сомкнутых бедер. Нет, я все-таки не была отбитой затворницей — я знала, что это его пенис — но от этой мысли у меня горели щеки. Внизу собиралось какое-то странное напряжение, но я не могла понять почему. Но все равно невольно повела бедрами навстречу его плавным движениям, подчиняясь велению какой-то дикой, рептильной части мозга.
Бен подался вперед и сместился.
— Умница. Продолжай в том же духе.
У меня ладони вспотели, я дергала запястьями в наручниках за спиной. Я прикусила губу, чтобы дышать не так шумно, но вздохи все равно срывались с губ, пока я с больным интересом водила бедрами, помогая Бену. Он полностью остановился и просто лежал, спрятав лицо в простынях, а я продолжала корчиться, пытаясь ухватиться за мимолетное дразнящее удовольствие. Никто из нас не издавал ни звука.