Несколько раз неудачно испробовав невербальное заклятие для того, чтобы выдвинуть верхний ящик, Гермиона смирилась, что ей всё же придётся принимать помощь Драко, что каждый раз «любезно» доставал его из ниши, недовольно вздыхая. Тем не менее, Грейнджер удалось украдкой заметить плохо скрытое восхищение с примесью зависти в серо-голубых глазах, когда её невербальное заклинание выдвинуло ящик на несколько дюймов — в Хогвартсе на четвёртом курсе ещё ни у кого не выходило использовать палочку, не произнося заклятие вслух. Но Гермиона очень много тренировалась. Она усердно готовилась к самому неутешительному сценарию ближайшего будущего.
Было и ещё одно любопытное наблюдение. Если в прошлый раз Малфой торопился отнести книги по местам, едва взглянув на обложку, то сейчас он внимательно изучал содержание каждой, что попадала в его руки — так же, как это делала Гермиона.
Они старались не задерживаться рядом надолго. Это было неловко и некомфортно для них обоих, равно как встречаться взглядом. Именно поэтому они наблюдали друг за другом исподтишка в те редкие моменты, когда оказывались поблизости.
Улучив момент, когда Грейнджер отправилась в другое крыло библиотеки, Драко опёрся обеими руками о стол, пытаясь выдохнуть скопившееся в теле напряжение. Ему было не по себе рядом с ней. Вернее, не по себе ему было от того, что он втайне ждал того момента, когда они вновь встретятся у импровизированного книжного склада.
Когда я перестал её ненавидеть? Почему ищу встречи с ней? Я думал, мне просто нужно выпустить пар и, как следует, довести её. Но почему от этой мысли мне становится противно?
Он опустил голову, и перед его взглядом вновь предстали безликие книги. От них у него голова шла кругом. Десятки сомнительных названий с ещё более сомнительным содержанием. И совсем ничего из того, что нужно. Драко запретил себе думать о том, почему он хочет помочь Гермионе. Где-то на подкорке сознания хранилось безусловно мутное эгоистическое оправдание, которое он приберёг на особый случай, нечто вроде желания вернуть голос Грейнджер, чтобы полноценно ругаться с ней, как в старые добрые времена. Но у этого оправдания было два минуса: во-первых, оно не соответствовало изначальной слизеринской радости за наказание грязнокровки, и, во-вторых, стремление вернуть что-либо, как оно было раньше, обычно было вызвано чувством ностальгии, а значит… Драко скучал. Именно поэтому он приказал себе не тратить времени на эти мысли и делать то, что ему подсказывало нутро.
Его взгляд остановился на увесистом древнем фолианте с загадочным, но немалоизвестным названием «Ветхий Завет». Малфой нахмурился и презрительно фыркнул — маггловедение, второй курс, основные мировые религии. Неудивительно, что эта книга оказалась среди списанных. Она принадлежала к числу тех, о которых необходимо было знать, но прикасаться к ним вряд ли кто-то бы стал. Возможно, где-то в глубинах библиотеки и завалялся один-единственный несчастный экземпляр, который раз в год минут на пятнадцать попадает к какому-то клиническому ботану вроде Грейнджер.
С некоторой брезгливостью, едва касаясь кончиками пальцев, Малфой всё же открыл лежащую маггловскую книгу, оперевшись второй рукой на стол. Несмотря на свою предосудительность к данному чтиву, он всё же допускал, что хоть какой-то намёк на интересующий его ответ там может проскользнуть. Просто русалки, если они там и есть, будут описаны как сатанинские козни.
Бегло просмотрев первые несколько страниц и убедившись, что Бог не создал разумных животных, только двух людей, которые неведомо каким образом оказались предками всего человечества, Малфой нетерпеливо перевернул книгу, открыв её с конца на последнем десятке страниц. Судя по всему, это был именной указатель. Пролистав ещё несколько страниц назад до буквы «А», он зачем-то начал скрупулёзно изучать каждое из причудливых библейских имён. Наверное, из-за усталости и нежелания носиться по библиотеке с проклятыми фолиантами.
А может, и нет. Рядом послышались тихие шаги — Грейнджер вернулась. Не поднимая головы, Малфой боковым зрением проследил, как она остановилась совсем близко, взяв в руки миниатюрную книжицу размером немного крупнее ладони.
— И сколько из всей этой макулатуры в итоге стоит чьего-то внимания? — неожиданно спросил Драко, подняв взгляд на Гермиону.
— Много, — с важным видом проартикулировала она губами.
— Хочешь сказать, тебе что-то из этого пригодится? Или что ты запомнила их названия и на каких полках это искать?
— Конечно, — ревностно заверила она его, прижав потрёпанную книжонку к сердцу, словно пытаясь защитить.
«Как скажешь», — подумал Драко, с сомнением поведя бровью. Кажется, самое время достать нужный ящик и отнести Библию на полку с маггловской литературой. Но что-то удерживало его. А Грейнджер, почему-то, всё не уходила. Разумеется, это не было никак взаимосвязано, наоборот, ужасно раздражало. Особенно, этот её цветочный запах, от которого мысли затягивало туманной поволокой — просто невообразимо бесил.
Малфой не любил, когда что-то путало рассудок, ему нравилось состояние трезвости. По той же причине он всегда отказывался от спиртного, когда парни тайком проносили в гостиную бутылку огневиски на целый факультет. Его пугало состояние уязвимости и ослабевание самоконтроля…
Не смотри на неё.
…а также пугало то, что образ Грейнджер обрастал всё новыми деталями. Прямо сейчас Драко впервые заметил россыпь веснушек под карими глазами, причудливо переливающимися янтарными бликами в свете огня зачарованных канделябров, и этот эффект словно подчёркивал, насколько горячее и храброе гриффиндорское сердце.
Буквально принудив себя вернуться глазами и мыслями к чтению перечня библейских имён с пояснениями, Драко изучал список, пытаясь вспомнить, на каком из первобытных маггловских чудаков он остановился. Ужасно нелепые, странные имена. Хотя, вот одно, которое звучало вполне терпимо:
«Ариель (евр. божий лев)».
Драко усмехнулся и, не удержавшись, всё же взглянул на Гермиону, сосредоточенно листающую свою книгу. Небрежные локоны красиво обрамляли её необыкновенное, утончённое лицо. Она ни на кого не была похожа, хоть и не считалась красавицей в привычном понимании. Она была красива, но по-другому. Ей бы подошло это имя.
— Библиотека закрывается! — громко объявил вездесущий голос мадам Пинс под действием Соноруса. — Будьте добры, расставьте книги по местам и, пожалуйста, покиньте библиотеку. Всем доброй ночи.
Малфой поспешно отвёл взгляд, чтобы Грейнджер не заметила снова, как он на неё пялится. Уж такие вещи она точно охотно обсуждает со своими гриффиндорскими подружками-сплетницами.
— Что ж, осталось всего ничего, — заметил Драко, оценив результат проделанной работы. — Старая стерва будет довольна. Если ей, конечно, вообще до этого есть дело.
Гермиона согласно кивнула, скромно улыбнувшись, и взглянула на Драко, ожидая, когда он посмотрит на неё в ответ.
— Спасибо, — поблагодарила она его, уже заранее предвосхищая его предсказуемую реакцию.
Он скривился, раздражённо закатив глаза, и в своей привычной манере огрызнулся:
— За что? За то, что Пинс меня наказала? Не льсти себе, Грейнджер. Я бы лучше занялся чем-то по-настоящему полезным, чем проторчал целый вечер здесь, с тобой.
Гермиона пожала плечами и отвернулась, пряча улыбку в скрывающих лицо кудрях. Она знала, что Малфой врал. И он знал, что она знала.
— Салазар милостивый, неужели меня в расцвете молодости начало подводить зрение?