— Альбус? — голос Макгонагалл подводил её нервной дрожью. — Вы что-то видите?
Он не ответил. Лишь неотрывно глядел в определённую точку на шее Гермионы, склонив голову на бок.
========== 2. «There’s something about her» ==========
— Похоже, что на мисс Грейнджер наложено проклятье.
Эти слова непрестанно издевательски звучали в её голове. Повторялись одним и тем же упадническим тоном профессора Дамблдора под сопровождение неразборчивого взволнованного бормотания десятков голосов.
Гермиона снова и снова прокручивала события этого дня, этого кошмара наяву, перевернувшего всю её жизнь. Она вспоминала встревоженные лица мальчиков, услышавших это страшное слово, их одичавшие взгляды, адресованные Виктору, который был напуган и растерян не меньше них.
— О, природа этого проклятья нерукотворна. Глубины Чёрного Озера насыщены сильнейшей магией. Как и многие из его обитателей.
Грейнджер перевернулась на бок, бесцельно блуждая взглядом по стенам и койкам Больничного крыла, остановившись на мутном, пыльном окне. Мадам Помфри настояла на том, чтобы студентка побыла под наблюдением и «не натворила глупостей в столь нестабильном психологическом состоянии». Она напоила Гермиону успокаивающей настойкой и порекомендовала заснуть, что было решительно невозможно в условиях полнейшей безысходности. Особенно, когда воспоминания были настолько свежи, досаждая с небывалой настойчивостью. Это было самое неудачное кино с наиболее скверной ролью, которая выпала Гермионе. Не в силах противостоять давлению мыслей, она опустила веки, под которыми тотчас же замелькали предельно реалистичные картинки.
— Почему я? — беззвучно вопрошала Грейнджер, заливаясь слезами. Она изнемогала от нетерпения и неведения, впившись взглядом в светлые глаза профессора Дамблдора.
— Потому что она — грязнокровка, — произнёс тот самый ожесточённый голос, циничные нотки которого ни с кем не перепутаешь. Все обернулись в ту сторону, откуда он прозвучал, и Гермиона встретилась взглядом с его обладателем, чья злорадная ухмылка резко диссонировала с хмурым выражением лиц остальных присутствующих.
— Немедленно прекратите, мистер Малфой, — прошипела Минерва. — Иначе…
— Что? — с вызывающей насмешкой кивнул он, отталкиваясь от ограждения и медленно шагая по направлению к толпе. — Снимите факультетские очки за правду? История магии гласит: Салазар Слизерин, будучи единственным блюстителем чистоты крови из всех отцов-основателей, заручился поддержкой не только достойнейших из волшебников, но и магических существ, до которых удалось донести важность чистокровности. Сотни лет назад он заключил договор с русалками о том, что если в водах Чёрного Озера окажется грязнокровка, они проклянут её.
— Если ты сейчас же не заткнёшься, парень, я наплюю на все выговоры и предупреждения и снова превращу тебя в хорька, — прорычал Грюм, осаждая слизеринца, стирая с его лица отвратительную ухмылку. — В эти бабушкины сказки здесь никто не верит, а ваш чокнутый призрак Бинс лучше бы вместо ведения Истории магии самоупокоился и отправился туда, откуда не возвращаются!..
— Аластор, — строго окликнул его Дамблдор, — прошу тебя, прибереги угрозы для настоящего врага. Мистер Малфой хоть и несколько резок в выражениях, но, возможно, прав — мир магии и правда полнится множеством легенд, о которых мы забыли или не воспринимали всерьёз.
Он не без труда приподнялся при помощи подоспевшей Макгонагалл и медленно зашагал взад-вперёд, сплетя пальцы рук в замок.
— Такого не происходило уже много столетий, — признался он, глядя себе под ноги. — Но Салазар и правда заручился поддержкой русалок в борьбе с нечистокровными волшебниками. Никто не знал, каково их проклятье, хотя, казалось, ответ всегда лежал на поверхности: это певчие существа, голос для русалок — самое ценное сокровище. Соответственно, они считают, что наиболее жестокой карой для человека будет лишить его этого сокровища.
Гермиона судорожно вздохнула, медленно поднимаясь с кровати. Слёзы снова безудержно катились по щекам, боль сочилась из неё по капле, но не преуменьшалась, всё так же сдавливая горло тисками. Гриффиндорка подошла к настенному зеркалу, на которое мадам Помфри наложила специальные чары: как бы болезненно ни выглядел пациент, его отражение всегда было безупречным. Таким образом выздоровление наступало значительно быстрее, ведь самовнушение может быть как сильнейшим лекарством, так и смертельным ядом.
Из зеркала на Гермиону смотрела хорошенькая девушка со здоровым румянцем на щеках и грустными, но совсем не заплаканными глазами. Расстегнув пуговицу больничной рубашки, она слегка повернула голову в сторону и перебросила волосы на правый бок, обнажая шею. Её взгляд сконцентрировался на участке чуть ниже мочки левого уха. На бледной коже виднелось едва заметное золотистое мерцание в виде неизвестной руны, похожей на гребень волны.
— Что там? — одними губами произнесла она.
— Какая-то метка, — пробормотал Гарри, не отрывая взгляд от руны. Его трясло от холода — они с Роном только выбрались из озера. — Что это, профессор?
— На шее мисс Грейнджер, — спокойно ответил директор, — есть магический след от трезубца. Это волшебное оружие русалок, по своим свойствам схожее с нашими палочками, — Дамблдор глубоко вздохнул, обращаясь ко всем присутствующим. — Это значит, что мисс Грейнджер, вероятно, может больше никогда не заговорить.
Обессилено опустившись на кровать, Гермиона закрыла лицо ладонями и беззвучно заплакала. Ей так хотелось разрыдаться в голос, отдаться страданию без остатка, но проклятье лишило её освобождения. И это начинало сводить с ума.
До её слуха донёсся тихий щелчок. Она резко повернулась, замерев в нерешительности. У входа в больничное крыло стояла высокая фигура с белоснежной длинной бородой.
— Прошу прощения, что потревожил вас, мисс Грейнджер, — тихо проговорил профессор Дамблдор, прикрыв за собой дверь, и неторопливым шагом направился к безутешной студентке. — Полагаю, вы хотели побыть наедине.
Гермиона спешно вытерла слёзы и покачала головой, давая понять директору, что его визит нисколько её не смутил. Напротив, ей бы хотелось услышать от него хоть какие-то слова, которые подарят ей надежду на исцеление.
Дамблдор опустился на пустующую больничную койку, стоящую напротив. Его взгляд, как обычно, выражал безмятежное спокойствие, невзирая на бурю переживаний, что творилась внутри.
— Прежде всего я бы хотел попросить у вас прощения, — без тени улыбки произнёс Альбус. — Это несчастье произошло по моей вине. Я допустил эту трагическую ошибку и приношу вам свои искренние извинения, мисс Грейнджер.
Гермиона не знала, что и думать. Погрузившись в собственные переживания, она не успела поразмышлять о том, по чьей вине её прокляли. И глядя на сокрушающегося перед ней величайшего волшебника, на которого она всегда равнялась, который был мудрейшим из мудрейших, она не могла принять ни его вины, ни его извинений. Его святость и непорочность для неё были непреложны.
— Но, несмотря на прескверное стечение обстоятельств, у меня для вас есть и хорошая новость, — голос Дамблдора посветлел и приободрился.
Гермиона заинтересованно склонила голову, уставившись пытливым взглядом на мудрого старца. Он запустил руку в карман, выудил оттуда миниатюрную потрёпанную книгу и протянул её гриффиндорке. Она нерешительно сомкнула пальцы вокруг древнего кожаного переплёта и в недоумении уставилась на профессора. Его лица коснулась лёгкая улыбка.
— Знали ли вы о том, что Отдел Тайн в Министерстве магии состоит из множества комнат? — Гермиона покачала головой в трепетном ожидании. — Да, работа невыразимцев очень специфична и совершенно секретна. Они исследуют феномены этого мира, такие как Время, Смерть, Ум, Вселенная. Также есть Зал Пророчеств и комната Любви.