Операция прошла удачно – во всяком случае, так говорил врач. Сама же Татьяна чувствовала себя отвратительно – ее бедра болели так, словно она перетрудилась в тренажерном зале, и боль эта не умолкала ни на минуту. По вечерам улыбчивая медсестра делала ей обезболивающий укол, позволяющий хоть пару часиков вздремнуть, в остальное же время приходилось перебиваться с аспирина на кетанол. К тому же лицо ее выглядело не лучшим образом – а ведь на консультации было обещано, что новые губы примут соблазнительный вид уже на третий день после операции. Но прошло полторы недели, а губы все еще были распухшими и болезненно алыми, словно их обладательница неизвестно зачем наелась кактусов. Два миниатюрных воздушных шарика, приклеенных к лицу, – она подходила к зеркалу и чувствовала себя полной идиоткой.
Единственным человеком, внушающим оптимизм, как ни странно, оказалась Надежда. Она приходила почти каждый день. Приносила еще теплые шоколадные кексы из французской кондитерской и суши из японского ресторана за углом – ни то, ни другое Татьяна есть новыми губами не могла.
– Губошлепик мой, – ласково говорила Надежда, наблюдая за тем, как ее несчастная подруга через трубочку поглощает кефир, – ничего, я говорила с врачом, так бывает. Все-таки возраст. Скоро отек спадет, и тебе будет даже смешно обо всем этом вспоминать.
– Тебе легко говорить, – шепелявила Татьяна, – никогда я не чувствовала себя такой уродливой, – она хлопнула себя по бедрам, заточенным в повязки и обтянутым некрасивым бельем, и поморщилась от боли.
Это случилось на девятый день ее пребывания в реабилитационном центре. Повинуясь унылому больничному распорядку, после вялого завтрака, состоявшего из жидкой каши и свежего сока, Татьяна выползла на прогулку в живописный садик, находившийся на заднем дворе клиники. Глаза ее закрывали огромные темные очки, шелковая бандана была плотно надвинута на лоб – этот камуфляж был предназначен для случайных знакомых, которых она теоретически могла здесь встретить.
Татьяна медленно брела по алее, когда ее окликнули:
– Танюша! А у меня сюрприз!
Она улыбнулась, не оборачиваясь. Очередной сюрприз от Надежды – наверняка опять какая-нибудь бессмысленная еда, которую она не сможет есть, косметика, которой она не может пользоваться, или одежда, которая все равно на нее не налезет из-за чертова компрессионного белья.
– Ну же! Обернись!
Так она и сделала – о, лучше бы она тянула время, оставаясь на месте, или бросилась бы обратно в клинику, закрывая ладонями лицо, а потом все отрицала.
Прямо перед ней стояла подозрительно нарядная Надежда, отчего-то решившая с самого утра взгромоздиться на представляющие опасность для жизни каблуки. Ее подведенные глаза сверкали, блестящие губы были растянуты в самой доброжелательной из возможных улыбок. А рядом с ней был… Яков.
Яков собственной персоной!
Яков, который думал, что в этот самый момент она нежится в волнах Средиземного моря, подставляя ласковому солнышку измученное городскими стрессами лицо.
– Мы случайно встретились в «Галерее», – невинным тоном объяснила Надежда, – и Яша так тепло о тебе отзывался, так скучал… что я просто не удержалась.
Яков даже не улыбнулся. У него был такой взгляд, словно он только что застал ее в постели по меньшей мере с тремя похотливо стонущими мужчинами.
– Ты? – его глаза формой напоминали огромные блюдца. – Значит… это правда? Я сначала не поверил…
Она словно онемела, соляным столбом приросла к земле.
– Таня, но… зачем?
– Прости, я тебя обманула, – выдавила Татьяна, – но я хотела как лучше…
– Не в обмане дело. Просто, зачем тебе вообще понадобилось, – он кивнул на ее бесформенные бедра, – это? И эти губы… Ты знаешь, что похожа на клоуна?
– Яша, я…
– Ты и так отлично выглядела, я никогда не дал бы тебе и тридцати пяти.
– Это так, но ей-то двадцать пять! – вырвалось у Татьяны.
– Ей – это кому?
– Елене, – промямлила она, – твоему первому ассистенту.
Яков нахмурился:
– Так, а при чем здесь Елена?
И тогда она торопливо выложила ему все – и о своем страхе старости, запрятанном в самую дальнюю внутреннюю шкатулку, и о загульной жизни, которой она была вполне довольна, пока не встретила его, и о тех чувствах, которые она испытала, увидев его в обществе Прекрасной Елены, и о своей подруге Надежде, которая вовремя подоспела с грамотным советом…
Яков слушал молча, но его лицо все больше мрачнело.