Мы шли и шли по камням и брусчатке, по земле и траве, спускаясь и поднимаясь, обходя и перепрыгивая. По дороге Балин пытался втолковать мне, что суть эльфийской природы в корне отличается от человеческой. Что обычно для человека, никоим образом нельзя примерить на эльфа и наоборот. В том числе и возраст и все вытекающие из этого изменения в человеческом организме. Эльфы не теряют своего разума, сколько бы лет им не исполнилось. Эльфу для зрелости нужно долгое время, намного более продолжительнее, нежели для человека. А человеку бессмертие бы принесло одни страдания и мучения, ведь сущность и организм его не предполагает вечности. Сознание человека уже не так крепко после каких-то ста лет. И усталость от жизни приходит быстрее. Невозможно представить , что бы случилось, если человек получил вечность в дар – его бы разорвало изнутри от такого груза. Оболочка и дух не выдержал бы и безумие и страдание стали бы бременем до конца эпох. Эльфы существа иного склада. Слишком короткий срок не дал бы возможность им развиваться ни физически, ни духовно. Они сильны, но сила их добра, а мудрость, дарованная им не позволяет использовать её во зло. Все разные и все вершат свой срок по великому замыслу Илуватара. Балин замолк и дальше мы шли молча, каждый думая о чём-то своём.
Вдруг Двалин крикнул что-то на гномьем языке и все похватали оружие, а Фили и Кили окружили меня живым щитом с двух сторон. До боли знакомый рёв прорвал тишину и рябью отразился на глади воды. На камни у нас над головой прыгнули варги. Три злобных, источающих ярость, зверя, перебирали лапами и скрежетали когтями по камням. Балин протянул мне небольшого размера меч, почти ножик. Я схватилась за рукоять меча, как за спасательный круг. Ноги предательски задрожали, а воздуха стало нехватать. Гномы и варги не спускали друг с друга глаз. И тут один из чудищ прыгнул вниз прямо на Бомбура, видимо, посчитав того самой ценной добычей. На моё удивление круглый и неповоротливый Бомбур ловко отскочил, сделав всего один шаг в сторону и обрушил на голову варга тяжёлый молот. Варг рыкнул и грохнулся на землю. Это послужило сигналом для двух других и они слетели с высоты камней нам на головы. Всё завертелось, шерсть смешалась с блеском мечей и топоров. Варги ловко увёртывались от опасных оружий, пытаясь схватить вертлявых гномов зубами. Фили и Кили теснили меня к большому камню, отражая выпады варга. Наконец, Кили удалось вонзить свой меч прямо в глаз зверю и тот рухнул у наших ног. Балин и Двалин добивали второго, когда на камни прыгнуло ещё пять чудовищ. Одно из них прыгнуло на Двалина и примяло гнома огромной лапой. Раздался треск. А варг завыл, запрокинув голову. “Двалин”, - одними губами прошептала я. Покрепче стиснув меч, я прижалась спиной к камню. Варги ринулись к нам и тут - я даже не заметила, что случилось, - двое варгов с визгом упали на землю, бьясь в конвульсиях. Потом ещё один. Остальных уже добивали, неизвестно откуда взявшиеся гномы. Фили, Кили, я, Бомбур и Балин кинулись к Двалину. Тот лежал на спине, во рту пузырилась кровь, грудь поднималась со сопровождающим вздох страшным хлюпаньем, глаза были широко открыты. Каменный Двалин был раздавлен.
- Снимите с него доспехи, быстро, - закричала я срывающимся голосом.
Видимо, было в моем голосе что-то такое, что не позволило гномам сомневаться в правильности моего решения. Несколько рук быстро, но в тоже время очень аккуратно стянули доспехи с Двалина, оставалась только рубашка. Не дожидаясь, я распахнула её, порвав тесёмки и приложила обе руки к вздувшейся груди. Тут же тяжёлая, злая сила начала медленно плавиться и потекла в мои пальцы тягучим маслом, разливаясь в моей груди болью и смертью. Это продолжалось не больше минуты, но казалось, что прошла вечность. Двалин закрыл глаза, потом хрипло вздохнул и широко распахнул веки. Я упала ему на грудь, тяжело дыша. У меня ломались кости, вонзались в лёгкие, разрывались внутренности, в глазах темнело и в тоже время было ослепительно ярко. Последнее, что я услышала, был мой надрывный стон, превратившийся в вопль и замерший вместе с моим сознанием.
Я ничего не слышала и не чувствовала. Я не знала, что меня бережно перевернули и положили рядом с Двалином, который уже пришёл в себя и начал подниматься с земли. Я не знала, что гномы пытались привести меня в чувство, бегали за водой, поливали на лицо, слушали сердце, проверяли дыхание, хлопали по щекам. Я не знала, что Фили и Кили попеременно несли меня на себе, не доверяя никому, даже Двалину, к которому вернулись силы. Я не знала, что были и другие гномы, пришедшие так вовремя нам на помощь. Я не знала, что Бомбур плакал, а другие его утешали. Я не знала, что Двалин не проронил ни слова всю дорогу. Я не знала, что Балин то брал мою руку, сжимая в своей, то отпускал её, качая головой. Я ничего не знала, кроме боли. Боль стала частью меня, стала мною. И ничего другого больше не существовало.
========== Глава 7. ==========
Я открыла глаза, часто моргая от яркого света. Небо было ослепительно золотым от облаков, на которых отпечаталось солнце. Постепенно возвращались звуки. Всё громче звучали голоса, пока не взорвались какофонией криков, смеха и рыданий. Рыданий? Бомбур склонился надо мной, сотрясаясь всем телом.
- Она открыла глаза! – пробулькал он и обнял так сильно, что я застонала. Он тут же отстранился, - прости, прости, больно? Где больно?
- Бомбур, - улыбнулась я привстала, уперев руки в землю, - ты меня чуть не раздавил! Садись на диету, милый. А я тебе помогу и уничтожу твои припасы. У тебя случайно не осталось того чудесного хлеба? А то я сейчас такая голодная, что начну есть камни и траву.
Ко мне подскочили гномы. Фили внимательно осмотрел моё лицо, взяв в свои ручища и покрутив голову сначала влево, потом вправо. Балин взял руку и проделывал какие-то круговые движения. Почти то же самое с моей правой ногой проделывал Кили.
- Э-йе-йей, поаккуратней, парни, а то вы меня сломаете и тогда точно не соберёте. А у меня между прочим долготекущие планы на ближайшие эдак лет восемьдесят.
На лице гномов наконец-то появились радостные улыбки. Фили облегчённо обнял меня, еле касаясь. Сломать боится, какой хороший, - подумала я. И тут гномы затихли и немного отстранились в сторону. Затмевая собой солнечный свет ко мне приближалась мощная фигура, на голову выше остальных гномов. Прищурившись и подняв руку ко лбу, я различила чёрные как смоль волнистые волосы с прожилками седины, обрамлявшие мужественное лицо, борода и усы невероятно шли ему. Под нарядным кафтаном, подбитым мехом, явно прорисовывались горы мышц. Я готова была заново потерять сознание, но теперь уже от восхищения. Но так как я была девушкой воспитанной, то не стала этого делать, а помахала рукой, широко улыбнувшись, и пропела:
- Привет, - подумав, добавила, - ствую!
Мужчина, а это был мужчина во всех возможных смыслах, смотрел на меня спокойно, чуть заинтересованно, но молчал.
- Мой король, - первым сообразил Балин, - позволь представить тебе нашу спутницу Алдариель.
Я вдруг вспомнила, что только очнулась и начала приглаживать волосы и отряхивать одежду. Небольшие лучики побежали от глаз короля гномов, превращая меня в девочку, девушку, женщину.
- Я, король Эребора Торин Дубощит, рад видеть тебя в здравии, Дочь Деревьев. Я успел узнать о твоих подвигах…
Подвигах? – пронеслось у меня в голове.
- …и я благодарен тебе за спасение жизней Фили, Кили и Двалина.