Когда мы уже лежали с Фили, Двалином и Балином, который занимал теперь место Кили – Бомбур, Гимли и Торин расположились в другом шатре, - я задумчиво спросила:
- Почему орки такие жестокие? Они слабоумные?
- Скорее слабосердечные, - тут же ответил Балин.
- Бесчувственные?
- Ну почему же? Что-то же толкает их на жестокость, - задумался Балин.
- Кровожадность их толкает. Нет у них ни чувств, ни сердца, - отозвался Двалин, - сомневаюсь даже в наличии печени.
Мы помолчали. Потом я приподнялась на локте:
- Со временем ведь я забуду, да? Ну, то, что произошло…
- Боюсь, что память - такая штука, - ответил Балин,- что живёт очень долго. Почти как бессмертные эльфы.
- И так же как эльфы, память умело и точечно действует на нервы, - отозвался Двалин, - У меня постоянно стоит перед глазами тот случай с варгом. Никогда не забуду треск собственных костей.
- Да, Двалин, ты довольно точно подметил. Действует на нервы… точечно… прямо в сердце, - прошептала я, думая уже не об орках.
Гномы переглянулись, но спрашивать не стали. Я легла и закрыла глаза. Мне снилась армия бабочек, атакующих меня со всех сторон.
========== Глава 13. ==========
На следующее утро я вышла из шатра и направилась к реке, чтобы умыться и поискать флягу Симраила, которую так и оставила на берегу прошлым вечером. Мир вокруг казался сказкой – вдали виднелись горы, уходящие в самые облака, вокруг простирались луга, небо казалось необъятным, а воздух сладким. Я глубоко вздохнула и потянулась. Прекрасное место!
Вода в реке оказалась прохладной и я поёжилась. Раздевшись, я вошла в воду по пояс и села, тихонечко взвизгнув и засмеявшись. Воспоминания о Больге больше не приносили боли и тошноты, но всё ещё не желали таять и забываться. Я закрыла глаза и окунулась с головой. Пусть все мои мысли унесёт течением, решила я.
Выйдя на берег и одевшись, я начала шарить в траве в поисках фляги и краем глаза заметила громадную фигуру. Я выпрямилась и уже автоматически схватилась за меч, который теперь всегда не забывала пристёгивать к поясу. На невысоком пригорке, покрытом белыми и сиреневыми колокольчиками, сидел Беорн. Он кивнул мне. Я неуверенно подошла. Он похлопал по земле и я села поодаль от него.
- Так значит и тебе досталось от орков? – сказал он и голос его отразился мелкими барашками по воде.
- Вы увидели шрамы?
- Мне вчера гномы рассказали немного. И да, я увидел, - спокойно сказал он, - ты смелая.
- Это спорное утверждение, - я сорвала травинку и покрутила её в руках.
- Не каждый бы полез целовать орка.
- Да уж, это действительно то ещё удовольствие, - отозвалась я, - Но я в тот момент абсолютно ни о чем не думала. Мне было страшно за Фили и за свою жизнь.
- Да, страх обычно толкает на подвиги.
- Вряд ли это был подвиг. Просто случайность или везение, как сказал бы один мой знакомый эльф, - фыркнула я.
Беорн поглядел на мой меч.
- Как зовут твой меч?
Я уставилась на Беорна.
- То есть?
- У каждого великого меча, побывавшего на поле боя, должно быть имя, - серьёзно ответил Беорн, - люди обычно дают имена своим железкам, - добавил он, усмехнувшись.
- А! – протянула я, - Ну, Больга я убила его собственным мечом…, - задумчиво сказала я и вынула меч из ножен. Покрутив им, я вдруг улыбнулась и уверенно сказала:
- У моего меча есть имя!
- И какое же?
- Метла!
Беорн фыркнул.
- Пошли, - сказал он, - накормлю тебя завтраком. Ты же вчера так и не попробовала мои медовые лепёшки!
- Завтрак – это отличная идея, - засовывая Метлу в ножны, согласилась я. Мне начинал нравится этот простой волосатый великан.
Зайдя в хижину, я уселась на табуретку, а хозяин поставил передо мной миску, где горой возвышались душистые лепёшки. Рядом он поставил мёд и сливки. А ещё дал огромную кружку с молоком. Я начала уплетать за обе щёки. Наполненным ртом я восхищённо промычала:
- Это просто восхитительно, Беорн! Я в жизни не ела ничего вкуснее!
Беорну явно польстил мой комплимент и, несмотря на мои протесты, он достал откуда-то ещё одну миску с лепёшками. Он сел напротив и уставился на меня. Я перестала жевать и вопросительно посмотрела на него.
- В твоих глазах вчера я увидел необычный свет, - сказал Беорн, - но сегодня его нет.
Я махнула рукой.
- Да это камни какие-то во мне. Иногда они светятся, а иногда нет. Я сама ещё толком не разобралась. С этим вопросом к Трандуилу надо, а не ко мне.
- Да, Трандуил жаден до камней. Всем известно, что камни – это его страсть и слабость. Теперь понятно, почему он так трясётся над тобой.
- А он трясётся?
- Это видно невооружённым взглядом, девочка, - улыбнулся Беорн, - Вчера он сразу ринулся за тобой, стоило тебе выйти из хижины. Вообще, все эльфы, гномы и люди неравнодушны к драгоценностям и металлам. Они убивают друг друга и предают ради каких-то побрякушек.
- А вы? – поинтересовалась я, макая лепёшку в сливки.
- Мне не интересны ни камни, ни серебро, ни золото. Я люблю землю и животных. Ничего дороже нет запаха цветов и ничего приятнее жужжания пчёл.
- Беорн, вы просто мужчина моей мечты! – воскликнула я в изумлении, а Беорн улыбнулся и налил мне ещё молока. Вдруг снаружи раздался сигнал к сбору. Беорн подскочил, но я поспешила его успокоить:
- Это эльфы, они вечно по утрам трубят, как умалишённые. Жить не могут без своих рожков.
Беорн вышел посмотреть на сборы. Зашёл Торин. Он был мрачен. Сев за стол, он, не спрашивая, опрокинул кружку молока в себя и с силой опустил её на стол. Миски подпрыгнули, расплескав сливки.
- Ты чего, Торин? – округлила я глаза.
Торин уставился на меня.
- Я видел вчера тебя с этой остроухой лесной феей!
- С Трандуилом что ли? – аккуратно уточнила я.
- Да! Ты думаешь, он к тебе что-то чувствует? – чуть ли не крича, продолжал король Эребора, - Он обезумел от Сильмарилли! Его интересуешь не ты, а камни в тебе!
Я сама знала, что Торин прав, но его тон разозлил меня.
- А ты, Торин Дубощит, разве ты не обезумел от этих камней? Разве не жаждешь заполучить их? Я вижу точно такую же страсть и в твоих глазах.
Торин замолчал. И это молчание было громче криков.
Тут я вспомнила, что так и не нашла флягу, встала и посмотрела на Торина:
- Я всё чувствую, Торин. Я знаю. Правда. И то, что было вчера на реке совсем не то, о чём ты подумал. Но сейчас мне надо идти.
Я постаралась выйти медленно, но ноги сами побежали из хижины.
Я снова обшаривала траву вдоль и поперёк берега. Фляги нигде не было. Я обречённо вздохнула и посмотрела на воду. Неужели её унесло течением?
- Ты не это ищешь? – спросил мелодичный голос у меня за спиной. Я обернулась. Симраил держал в руках свою флягу.
- Я уже боялась, что её унесло течением, - облегчённо улыбнулась я, - хорошо, что ты её нашёл.
Симраил не улыбался.
- Я забрал её вчера вечером, - сказал он серьёзно.
- Понятно, - осторожно ответила я, - тут оказывается вчера был мальчишник, а я и не заметила.
- Алдариель, вчера, - Симраил смотрел не мигая. Как у него вообще так получается? – вчера то, что случилось здесь у реки…
Я остановила его:
- Симраил, так было нужно. Мне было плохо. А он помог. И сейчас меня не выворачивает наизнанку при мысли о Больге. Я не чувствую постоянно мерзкого привкуса во рту. Моё тело не зажигается болью там, где были руки орка. Мне намного лучше. И я не жалею.
- Хорошо, если так, - тихо сказал эльф.
- Симраил, расскажи мне о матери Леголаса. Я так понимаю, сейчас её нет, иначе бы… хотя, кто знает? Так она есть?
- Мать Леголаса погибла очень и очень давно. Леголас тогда был совсем юным, возможно он даже не помнит её.