— Капитан Морган — первоклассный снайпер, один из самых профессиональных. Для меня великая честь у него учиться, — в разговор затесался робкий голосок Боббьера.
— Только с маленькой поправкой, ага! — тон канцлера Бет невозможно было перепутать ни с чьим другим. — Морган не капитан. А обыкновенный смертный капрал, так то!
— Офигеть! Да ты на себя посмотри! Думаешь, раз замужем за канцлером Ги, так можно всех обзывать? Я в шоке!
— Главное, чтобы не забывал, с кем разговаривает, и вовремя затыкал свой рот, — прорезался хрипловатый голос Лены.
Морган отложил оружие и застыл, не решаясь повернуть голову. Гул голосов нарастал, кто-то хвалил его, кто-то ругал. Отчетливей всего слышались слова «деревенщина», «старейшина», «внук достопочтенного катара» и «снайпер».
Хотелось, чтобы они прекратили, чтобы умолкли, хотелось прокричать им: «Я — уникум, а не вот это вот всё!» Чужие слова, но такие близкие и родные. Морган уже почти было повернулся и открыл рот, но на поребрике для опоры винтовки вдруг из ниоткуда материализовалась Мурси. Она улыбалась, болтала босыми ногами в воздухе и глядела прямо в лицо Моргану. Ему вздумалось попросить капитана заступиться, самой сказать эту глупую фразу, но язык будто одеревенел. И Морик безмолвно продолжал наблюдать за тем, как на очередной замысловатый эпитет Мурси заходится в смехе с новой силой. Наконец, всё стихло, как будто уже никого за спиной и не было, и капитан наклонилась к Моргану совсем близко, к уху, и прошептала:
— Неважно кем ты родился, не стоит переживать, как видят тебя другие. Ты можешь быть деревенщиной или капралом, снайпером или смертным. Кем угодно. Главное, что делаешь. Путь, по которому выбрал идти. Кем ты сам себя считаешь?
Мурси растворилась в воздухе, а в душу Моргана постучался покой. Он вскинул винтовку, прицелился к мишени. Передумал и перенаправил дальше, разглядел самую дальнюю, крошечную. Выстрелил.
***
Утром Морган позавтракал и, испросив дозволение у матери, отправился к старейшине. Не то, чтобы в своем возрасте Морик еще нуждался в опеке родителей, просто так было принято. У катар не прописывалась четкая иерархия в семье, ни мужчины, ни женщины не считали нужным командовать другими, полагаясь на самостоятельность взрослых членов рода. Но матери могла понадобиться помощь в какому-нибудь деле, поэтому Морган решил, что так будет правильно.
Из головы не выходил странный сон. Кем он сам себя считает? Хорошим сыном и внуком, это первое. Надежным боевым товарищем и верным другом. А еще хладнокровным и рассудительным катаром. И вот последнее непременно необходимо не забывать. А то совсем расклеился. Настал решающий третий день. Сегодня окончательно спадет действие ауры йонгея. Может быть, сон был своего рода прощание? Подарок подсознания перед расставанием с иллюзиями.
Дед ждал его. Он пригласил Морика к себе на кухню, за обычный современный стол, заварил бойруш — смесь трав, и в уютной удобной обстановке началась беседа. Говорили довольно долго. Затронули сразу множество тем — и о политической расстановке сил, и о военной обстановке, о конкуренции среди канцлеров и компетенции обоих Советов, об Империи и даже о СРС.
Когда старейшина узнал, что Моргану довелось лично, хоть и через холотерминал, беседовать с Шерифом, то чуть ли не подпрыгнул от радости до потолка. Дед, словно малый котенок, хлопал в ладоши и повторял безостановочно:
— Теперь не пропадешь, Дэвид тебя с того света вытянет, если потребуется. Надо же, как сплетается судьба!
— Дэвид? — переспросил Морган. — Я не знаю, как его зовут, может другой Шериф?
— Дэвид Шериф, бывший начальник имперской тайной полиции. Такой только один в Галактике. Когда Син занял место Императрицы, предпочел уйти с должности и продолжил служить правде.
— Шериф работал на Империю? — глаза Моргана округлились.
— А что тебя удивляет? Поэтому он и создал СРС, не хотел примыкать к СШГ, а Империя с этим мерзким мальчишкой на троне преобразилась.
— Логично.
— Так значит, Дэвид знает, что это ты спас канцлера и убил йонгея? Если ты у Шерифа на хорошем счету, он костьми ляжет, но будет стоять за тебя холмом. Такой уж человек. Да почти катар!
— А что скажешь, дед, когда узнаешь, что я спас жизнь одному из лучших агентов СРС? — самодовольно заявил Морган.
— Скажу, что ты станешь прекраснейшим старейшиной. Мое имя затмишь подвигами. Уверен, что Императора Сина убьешь именно ты.
— Кстати, — засмущался Морган, подбираясь к особо животрепещущему вопросу. — Скажи, а вот если я и впрямь свергну Императора, и мне предложат занять его место, кто станет старейшиной?