Теперь экран не показывал комнату с выбитой дверью и с небольшим количеством газа по углам, а освещал пустые коридоры. Коди тут же бросился искать эту волшебную кнопку, и вскоре отряду удалось обшарить камерами всю базу от и до. Найдя на плане ещё пятерых братьев, одиноко дежуривших у, видимо важных, объектов, ребята двинулись туда. Возле первого споро умершего противника, не успевшего даже понять, кто на него несётся с мечом, нашли на счастье небольшой открытый транспортник, и возмездие завертелось куда быстрее.
Ванно расправлялся с противниками лихо и без церемоний. Храмовники пытались действовать по заученной схеме, бросали к его ногам ловушки, но Кондратий опасался отпора со стороны Мурси, в крайнем случае, ещё каких-нибудь братьев во грехе, лояльных ей, но ему и в голову не могло прийти, что по душу соратников злодейского плана уничтожения Галактики придет самый настоящий Палач.
— Ох, сеньорита-капитан тебе этого не простит. Может, они не виноваты вовсе? Может, их можно было бы перевоспитать? — нервничал Коди.
— Всё правильно. Меньше народу, больше кислороду, — не соглашалась кровожадная Клара.
Лёгкие победы, удача, оказавшаяся на их стороне, устрашающий Ванно с мечом в союзниках — всё это сделало Дорн горделивой, заносчивой. Она искренне верила, что их ведёт сам Вселенский Разум. Вот сейчас добьют последнего брата, придут к Шерифу, начнут его пытать с пристрастием. Всё он им и расскажет. Плёвое дело. Так думала Клара до той поры, пока неожиданно у Ванно не раздался входящий вызов на ручном холофоне.
Но не сам звонок испугал Дорн, а тот, кто высветился по ту сторону холоизображения. В момент, когда вакуй нажал на приём, оторопели все. Перед отрядом появилось лицо какого-то безумного старика. Часть волос и бороды его выглядели пепельными, потеряли свою исключительную окраску, как будто человек испачкался в муке или долго брёл сквозь пустынную бурю. Глубокие морщины возле губ, на переносице, под испуганными, какими-то бездонными в своём ужасе, глазами. И что самое катастрофическое, в этом старце чётко угадывались черты Христова.
— Ванно, где Матильда? — на выдохе прохрипел старик.
— Юродивый? Ты, что ли? Эко тебя жизнь-то потрепала! Все силы власть выпила? Ну и подавись! — и Ванно грубо, зло расхохотался.
Глядя на него, рассмеялся почему-то и Коди, и даже Иржи улыбнулся. Только Клара оцепенела в застывшем зеркальным ужасом взоре, не в силах отвести глаз от мужчины, что ей некогда грезился в тайных эротических мечтаниях. Медицинская практика подсказывала — такое преображение могло произойти в крайне редком случае, при серьёзном эмоциональном потрясении. Ну, или капсула с крио-сном дала сбой. Так или иначе, ей было искренне горько за Христова, который даже не мог ничего сказать в свою защиту. Она видела, как Джес пытается открыть рот, что-то произнести, перебить некультурного вакуйя, но по какой-то причине ему не хватает сил заставить слова звучать. Как будто старческая немощь задела не только его волосы и тело, но и даже голосовые связки.
— Ванно! Она умирает! — выкрикнула громко Лена, выхватывая холофон из рук замершего Христова. Эти слова обрушились как комета по голове. Отрезвили, вернули в реальность каждого. — Срочно найди Мо! Мы скоро будем. Через час! Если что — в саркофаг!
Ванно отключился и перевёл обеспокоенный взгляд на Коди.
— Я знаю, куда сеньорита-капитан лыжи мастырила, — кивнул тот, заводя транспортник. — Пять минут.
Возле узкого прохода в отсек с лабораториями пришлось оставить легкий скайтрей. По габаритам он не проходил. Торопливо ребята двинулись по коридору, замечая на полу дорожку из капель крови. Ванно раздавил одну такую пальцем и хмуро заметил, что она свежая. Пригляделся лучше и к своему удивлению обнаружил ещё одну такую же, только уже высохшую.
— Кругами кто-то ходит? — предположил Боббьер.
— Значит, это сумасшедший Шериф, — кивнула Клара. — Только ему в голову могло прийти такое. Ходит туда-сюда, а капитанша за ним гоняется. А что если он её, израненную, на руках носит? А где тогда Морган?
Почти бегом продолжили путь. От предположения Клары каждому стало не по себе, забылись собственные ранения, даже Иржи больше не стонал. Если уж наставник капитанши, обычно всегда холодный и безэмоциональный, пребывает в таком кошмарном состоянии, то наверняка обстоятельства против, и «плёвое дело» приняло скверный оборот.
Дорожка становилась всё явственней, толще, вскоре превратилась в тоненький ручеек, а через два шага, за поворотом ребята натолкнулись на самого брата Кондрата. Он уже не мог идти, едва держался на ногах, опираясь о стену. Из громадного зияющего разреза в животе буквально вываливались кишки. Когда же его мутный взгляд напоролся на отряд, Кондрат бросился к ним, моля о помощи.