Рано или поздно, она должна была остаться одна. Всего лишь вопрос времени. Люди вокруг нее умирали. Все, кто ей был близок. Зэсс стал нужным. Теперь и он мертв. Чем чаще она думала об этом, вспоминая как прошло лезвие меча по его телу, тем сильнее росла ее уверенность в его смерти. Она убивает всех, кто ей дорог. Поэтому, теперь она одна. Так должно быть. Девушка в теле юноши. Чужая холеная лошадь и немного еды. Все, что ей нужно. Большего не требуется.
Глава 8
Утром она проснулась от звука голосов. Над ней стояли трое мужчин, по виду крестьяне. Они забрали лошадь и все, что на ней было, сняли с испуганного мальчишки плащ и сапоги, пнули на прощание и удалились, довольные добычей. Так начался новый день.
А ближе к вечеру, уставшая и голодная она брела, сама не понимая куда. Она разучилась заботиться о себе. И пусть она мешалась Зэссу, но с ним было гораздо комфортнее. Выжил ли он? С двумя ранами против отряда воинов… Даже если выжил, сейчас его тащат обратно в город, чтобы лорд Смурт потешил свое самолюбие. Нет, она правильно сделала, что убежала. Кто знает, оставили бы в живых мальчишку, путешествующего с врагом государства? Выдал бы ее Зэсс? Ему на всех наплевать. Кто знает…
Впереди, в сгущавшейся тьме забрезжил огонек. Тáйга остановилась.
Больше у нее ничего нет, если только очередные грабители не пожелают снять с нее штаны. Да и дорогу спросить не помешает. Она осторожно стала приближаться, прячась за кустами и деревьями.
Кампания подобралась у костра разномастная. Кто в чем и кто с чем. Бродяги и вольные стрелки. Такие отряды после войны стали не редкостью. Разоренные крестьяне, искатели наживы, да и просто жаждущие приключений объединялись и рыскали по дорогам и заброшенным хозяйствам, собирая свою дань с каждого встречного путника, если только встречные не превосходили их числом или сноровкой. Убийства не являлись их целью, но и смертями они не брезговали. Отловом таких парней никто не занимался и они творили, что хотели, порой разрастаясь до приличных бандитских шаек, способных напасть на небольшую деревню.
Не лучший вариант для расспросов.
Тáйга аккуратно развернулась и поползла было назад, когда сверху ее по спине огрели плашмя мечом. Заскулив от боли, она свернулась в клубок, защищая голову руками, но ее уже схватили за шиворот и тащили прочь из кустов, прямо к разведенному огню.
— Смотрите, какого зверя я поймал! — вытащивший ее из укрытия кинул свою жертву перед остальными. — Съедим?
— Сам жри эту падаль! — Кто — то захохотал сбоку. — Лучше бы ты кабанов так из кустов вытаскивал.
Первый грязным сапогом пнул Тайгу в живот и перевернул на спину.
— Что с ним делать то?
— Шею сверни или обратно в кусты пни. На кой нам пацан?
— Погоди ка, я его знаю. — Знакомый голос заставил Тайгу съежиться еще сильнее. — Это сопляк, с которым я до этого шел. — И Скур нарисовался в свете пламени, разглядывая Тайгу. — А дядя твой где?
— Нет его. Солдаты убили. — девушка еле зубы разжала для ответа.
— Ну и поделом, хрен собачий. Жаль, тебя не пристукнули заодно.
— Если тут солдаты поблизости, нам бы уходить надо, — заговорил щербатый парень, сидящий ближе всех к огню и затачивающий стрелы над костром.
Протяжный стон донесся от лежащей неподалеку груды, которую Тáйга поначалу приняла за кучу барахла.
— Далеко солдаты твои?
— В той таверне остались, где мы виделись последний раз.
— Ну, это далеко. Как же ты сам сюда добрался? Пешком?
— Я на лошади ехал. Потом лошадь у меня отобрали. Дальше пешком иду. — Тáйга робко попыталась сесть, чтобы не отвечать из положения лежа.
От лежащего человека снова донесся мучительный стон.
— Что с ним делать? — один из бродяг, лицо которого было сильно обожжено с одной стороны, подошел ближе к Тайге. — Отпускать нельзя? Он солдат приведет быстрее, чем я опорожнюсь.
— Да ты только и делаешь, что посрать убегаешь. — Щербатый продолжал строгать. — Где в тебе столько дерьма хранится?
— Могу тебе отсыпать, раз зависть берет.
— Морду себе замажь! — Щербатый оскалился гнилыми зубами. — Краше будет.
Остальные заржали, перебивая стоны раненного товарища.
— Я даже не знаю, в какой стороне таверна осталась. — Тáйга попыталась выторговать себе шанс.
— Шею надо свернуть, — раздался голос. — И проблем не будет.
— Я сам займусь. — Скур подхватил Тайгу под мышки и потащил прочь от костра.
— Пожалуйста, не надо меня… — у нее в горле пересохло. — Я, я уйду…
— Заткнись. — Скур поставил ее перед собой, когда они отошли достаточно далеко. Осмотрел дрожащего парнишку. — Да не трясись ты. Кому ты нужен убивать тебя? Никому. Мы обычно таких засранцев не трогаем. Но тут такое дело: Глата видел — того, что воняет похлеще моей задницы? Так вот ему пока никуда быстро двинуть не получится. А если ты приведешь за собой солдат, как думаешь, много у них времени уйдет, чтобы нас найти?
— Я не приведу, обещаю.
— Так вот дело выходит, — Скур словно не слышал ее, — что проще и безопаснее тебе шею свернуть. Убедишь меня в обратном?
Тáйга не знала, что говорить. Только тряслась.
— Придурок ты бестолковый. — Скур ткнул ей в нос кулаком. Не сильно, но ощутимо. — Что там твой хрен трепался про семейку? Твоя матушка прилично богата, чтобы заплатить за тебя хорошую цену? Или так тебя продать? На утеху кому?
— Заплатит. Мать заплатит. — Тáйга с трудом выговорила слова.
— Да… — протянул тот задумчиво. — Наверное заплатит. Только тащить тебя далековато. Куда ты там направлялся, в Гунхал?
Она кивнула.
— Да смотреть еще за тобой… — Скур явно колебался между пинком под зад и проблемной добычей. — Смазливый ты, молокосос. Проще тебя кому из торговцев сдать. Там и задница твоя пригодится.
Она сглотнула.
— Мать заплатит. У меня богатая семья. Тебе дадут все, что причитается. — Тáйга выставила одну ладонь перед собой, останавливая Скура, а другой рукой полезла в штаны.
— Корешок свой отдельно упаковываешь? — Скур подхватил протянутый мешочек.
Два темных маленьких камешка легли в его здоровенной ладони, совершенно теряясь во мраке. Не ловя ни одного отблеска огня.
— Что это?
— Изумруды. Ты получишь еще. За один можно хорошего коня купить. Оружие. Если бы светло было, ты бы увидел.
— Ты думаешь, я стекляшку не отличу? — Скур прищурился, стараясь в тусклом свете от далекого костра получше разглядеть добычу. — Говоришь, у матушки твоей таких еще наберется?
— Наберется. Она заплатит. Я — единственный сын.
— Снимай штаны! — Скур засунул мешочек себе за пазуху и требовательно выпятил подбородок.
— У меня больше нет ничего. — Тáйга замерла. — Остальное от матери. Ты не сомневайся.
— Снимай штаны. — Тот потянулся к короткому мечу на поясе.
Тáйга быстро стянула с себя одежду, сжимаясь под пристальным взглядом здоровяка.
Тот обошел ее, шлепнув мечом по ягодицам.
— Посмотрим, — Скур подтолкнул ее перед собой обратно к свету. — Куда денежнее будет. С нами пойдешь. Попробуешь сбежать — шею сверну. Понял?
— Понял. — Тáйга на ходу натягивала штаны.
Он огляделся по сторонам, отпуская последнего солдата: пятеро точно выживут, остальным повезло меньше. Да и те, кто выживет надолго его запомнят.
Он с трудом приподнял левую руку. Меч раскроил мясо до кости. Раны на груди и спине тоже давали о себе знать.
Среди пространства таверны, подальше от места схватки, среди груды стульев и столов затаились неудачливые посетители. Слева, с открытым ртом и перекошенным лицом так и застыл хозяин, подпирая собой стену.