- Нет, Сева, остановись, - попыталась вывернуться. Не вышло. Всеволод сорвал с нее юбку и уронил на кровать, наваливаясь сверху.
- Никогда, слышишь! Лучше смерть, - она колотила его кулаками по спине, лягалась и кусалась, но взвинченный битвой Всеволод шел напролом. Ника свела ноги, не давая мужчине совершить задуманное.
- Какая ты проблемная! – прошипел он. И достал из кармана маленький шприц с кровью. – Знаешь, что это?
Ника сглотнула.
- Зна-аешь, - с улыбкой протянул Всеволод.
- Сева… - в Никиных глазах плескался страх. – Не надо.
- Тогда ты знаешь, что нужно делать.
Ника лизнула его в ухо, поцеловала в шею.
- Положи шприц на тумбочку.
«Давай, клади, ну», - молилась она. Сева задумался.
- Я не смогу иначе. Убери, - она коснулась губами его губ. – Прошу тебя.
И Сева отложил шприц, обхватил руками ее запястья, прижав к постели.
Он целовал ее жестко, кусал, оставляя метки. Лифчик улетел куда-то в угол, и мужчина обхватил губами мгновенно напрягшийся сосок.
- М-м, - простонала Ника, медленно и осторожно освобождая руку.
Непослушные пальцы нащупали шприц.
- О-о, - Ника выгнулась, позволяя Всеволоду ласкать себя все откровеннее.
Дальше медлить было нельзя. Было страшно, Ника осознавала всю степень риска, понимала, что у нее всего одна попытка, что действие крови троих, рожденных Истинной на такого вот рожденного не изучено, может, и не будет ничего. Но не попробовать спастись она не могла. Как не могла и стать безвольной игрушкой в руках монстра.
Время замерло. Ника медленно, стараясь не отвлечь Всеволода, подняла руку с зажатым шприцем и с ожесточением воткнула его в основание шеи вампира.
Всеволод взвыл раненым зверем. И замер.
Ника с силой оттолкнула и как была, в одних порванных трусиках, выскочила за дверь.
Владимир сидел на полу в гостиной. Он поил кровью Кира. Рядом сломанной куклой лежал Сергей. Шея вывернута под необычным углом, черные, без радужки глаза равнодушно смотрели в потолок.
«Мертв!»
- Ника? – Владимир перевел на нее усталый взгляд. Моргнул пару раз. Ника и вправду представляла собой живописной зрелище: почти голая, растрепанная, искусанная.
- Он жив? – девушка присела рядом, смущаться собственной наготы уже не осталось сил.
- Да. Я вызвал медиков.
- У вампиров есть медики? – Владимир посмотрел на нее удивленно, и Ника сразу поняла, что сморозила глупость. – Что с ним?
- Позвоночник. Где Сева?
Ника вздохнула.
- Я вколола ему вашу кровь, - брови Владимира взлетели вверх. – Это значит что-то?
- Его должно было парализовать, - ровно ответил вампир. Очевидно, на сильные эмоции не хватало и его. Нике стало смешно. Рядом лежит труп, ее муж при смерти, насильник парализован, а они с Вовой общаются так, словно ничего серьезнее дождя не произошло.
«Психика защищается», - подумала она.
- Надолго?
- Пока организм не справится. На месяц. Или два.
Ника выдохнула с облегчением. Неужели все? Неужели получилось?
- Ты меня бросил… - прошептала.
- Я должен был помочь брату, - ответил Владимир. – Иначе у меня не было шансов.
Ника кивнула.
- Тебе нужен врач?
Ника покачала головой.
- Нет… он не успел.
Она стянула с дивана покрывала, обернулась на манер греческой тоги и подошла к Сергею.
- Он умер из-за меня, - на глаза навернулись слезы. Что ни говори, а если бы не она, Сережа был бы жив и относительно здоров.
- Не из-за тебя. Из-за себя. Это был его выбор, Ника. И его судьба.
И тут она, наконец, расплакалась. Села на колени рядом с телом и горько разрыдалась.
========== Глава 27. Волк в овечьей шкуре ==========
«… тогда просто отпустите ее».
Мемуары сэра Малькольма Джемисона, вампира, рожденного Истинной.
Кир стремительно поправлялся, все-таки вампирская регенерация – не чета человеческой. Всеволода переправили в Москву к родителям. Он был в коме. И медики опасались делать прогнозы. Владимир тоже уехал домой.
И Ника снова осталась одна. Слонялась, словно неприкаянное привидение по всему дому. И понимала, что не может, просто физически не может там больше находиться.
Кир вернулся. О том, что было, они не говорили, слишком шатким был мир. Оба понимали, что продолжаться так просто не может. Притворяться было больше не перед кем, и слишком многое стояло между ними.
- Не могу больше. Просто не могу, - Ника закрыла лицо руками. Кир обнял ее, погладил по волосам. Он и сам все прекрасно понимал.
- Я старался, милая. Правда, старался. Хотел стать для тебя идеальным мужем… хотел, чтобы ты была счастлива. Сначала думал о себе, ты права. Но позже, чем больше я тебя узнавал, тем лучше понимал, что никого и никогда не любил так, как тебя. Я люблю тебя.
Их глаза встретились.
- Любишь? – Кир кивнул. – Тогда дай уйти, - сколько раз Ника уже говорила это? Не сосчитать. И каждый раз ответ был один и тот же – нет. Но не в этот раз.
- Хорошо, - после паузы тихо сказал Кир. – Я отпущу тебя.
- Отпустишь? – не веря переспросила Ника. – Вот так возьмешь и отпустишь?
- Да.
- И не будешь преследовать?
- Не буду.
Кир опустил руки и сделал шаг назад.
- Ты свободна, Ника. Иди.
Прямо так? К такому повороту событий Ника оказалась не готова. С одной стороны, именно об этом и мечтала, этого и добивалась, с другой – остаться сейчас совсем одной было отчего-то страшно. Когда столь желанная свобода замаячила на горизонте вполне реальным будущим, оказалось, что не так-то она и нужна.
- Кровь тебе будут привозить раз в неделю. Для гарантии твоей безопасности мы никому не скажем, что больше не вместе.
- Хорошо. Тогда я пойду собирать вещи?
- Иди.
Поднимаясь по лестнице, она с силой сжимала пальцы в кулаки, умоляя себя не заплакать. Все, что угодно, только не заплакать. И не передумать. Впереди совсем другая жизнь, без вампиров, интриг, войн и противостояний. Жизнь, в которой она вновь сможет прикинуться человеком, вновь ощутить вкус к жизни, почувствовать себя живой.
Конечно, все это обман, нет на самом деле никакой Ники-человека, есть только Ника-вампир, но она попытается. Снова попытается. И в этот раз у нее обязательно получится!
Вещей оказалось относительно немного. Драгоценности Ника забирать не стала, ведь настоящей женой Киру она так и не была, не смогла стать ему опорой и поддержкой, не дала наследника. Ничего не дала, кроме войны и страданий…
Платья, туфли, нижнее белье, расчески, косметика.
Девушка присела на аккуратно застеленную белым шелковым покрывалом кровать и вновь оглядела комнату, в которой так и не смогла стать по-настоящему счастливой. Да и не пыталась, если не врать себе. Кир пытался, а она нет.
- Прощай, - прошептала тихо-тихо, погладила ладонью покрывало, сморгнула невесть откуда взявшиеся слезы и решительно встала.
В холле терпеливо ждал водитель, Кира нигде не было.
Вещи были погружены, Ника с удобством устроена на заднем сидении. Колеса автомобиля гулко зашуршали по гравию подъездной дорожки, унося Истинную в прежнюю жизнь. Чтобы доказать, что нет никакой прежней жизни.
А Кир стоял у окна и долго смотрел вслед.
И думал, почему же, черт возьми, все вышло именно так. Почему редчайшая удача встретить Истинную обернулась болью и страданием. Почему та, кто должна была стать великим счастьем для всей семьи, стала яблоком раздора. Иногда Кир ненавидел себя за то, что поторопился, что не узнал Нику лучше прежде, чем обратить. Иногда ненавидел Нику. Да, ненавидел. Потому что не ценила выпавшего счастья, не ценила его, Кира, любви, пренебрегала, презирая. Ненавидел за каждую с трудом выпрошенную улыбку, за секс как подачку. И за то, что ждал каждой подачки, что готов был унижаться, лишь бы она любила. Потому что сам влюбился. В нее, такую странную и непостижимую, сильную и слабую одновременно. И отпустил-то только поэтому.