Кадыров поднял голову, пожал плечами:
- Разве я против освоения целины, товарищ Джурабаев? Однако вожди пролетариата, они же классики марксизма-ленинизма, учили нас всегда учитывать конкретную обстановку. А обстановка пока не из благоприятных. - Он нашел в толпе колхозников Гафура, кивнул ему: - Подойди-ка сюда, Гафур, и расскажи товарищу Джурабаеву, сможет ли ваша бригада своими силами в короткие сроки спасти хлопок на своем участке? Хватит ли у вас сил?..
Гафур шагнул вперед, улыбнулся кислой, бледной улыбкой:
- Мы, конечно, будем стараться, товарищ Джурабаев. Но только силенок у нас, и правда, маловато. Бригадир наш - человек уважаемый, достойный, но в последнее время у него все из рук валится!
- Это отчего же?..
- Обидели его, товарищ Джурабаев! Родная дочь, и та ядом поит! Тяжело на душе у старого Муратали!.. Ну, и у остальных опускаются руки. Мы ведь хлопкоробами-то заделались недавно, навыка у нас нет, сноровки не хватает… Не подбавят в бригаду людей - погибнет хлопок!..
- А мы вам поможем! - воскликнул Керим. - Управимся на своем участке, всей бригадой явимся к вам! Я всегда готов пособить дядюшке Муратали!..
- Сам, смотри, не сядь в калошу, - мрачно предупредил Кадыров. - Отстающая-то бригада у нас не одна… Начнешь их вытаскивать - сам пойдешь ко дну.
В это время из толпы выступил молодой колхозник с кетменем:
- Я сам из слабой бригады, раис-амаки! Ты в нашей бригаде часто бываешь, уж кому-кому, а тебе известно, почему мы плетемся в хвосте! Во время бури на нашем участке два-три человека работало, а остальные ушли к Рузы-палвану: у него десять лет как отец умер, вот он и надумал устроить поминки, худойи». Наварил котел плова, пригласил друзей-приятелей, пропировал с ними целые сутки!..
- Эх! - сокрушенно вздохнул Бекбута. - Вот если бы буря так же лодырничала! Сидела бы где-нибудь в Кзыл-Куме за пловом, пила бы водку, забыла бы о своих служебных обязанностях!..
Все рассмеялись, только Гафур возмущенно крикнул:
- Эй, Бекбута! Не издевайся над обычаями своего народа!
Джурабаев, внимательно посмотрев на Гафура, покачал головой:
- Что же это за народный обычай, если он во вред народу? - Он повернулся к молодому колхознику: - А бригадир? Где в это время был ваш бригадир?
- Наш уважаемый бригадир Молла-Сулейман тоже отправился к Рузы-палвану. Они же старые друзья! И я вот что скажу: пусть раис уберет от нас этого бригадира. Намучились мы с ним… Хватит!
- А ты не говори за всю бригаду1 - одернул его Кадыров. - Бригадир у вас упорный, энергичный!
- Да, энергичный! За праздничным столом!
И упорный: сядет, так не оттащишь! Ты хочешь, раис-амаки, дать нам еще людей? Так если народу в бригаде прибавится, а порядки останутся прежние, толку будет мало.
- В армии нас так учили, - добавил Бекбута, - воюют не числом, а уменьем!
- Верно, Бекбута! Рабочих рук у нас в бригаде хватает. Только надо, чтоб они и вправду были рабочими.
Умурзак-ата, молчавший все это время,' степенно погладил свою белую, как хлопок, бороду, огляделся вокруг и, увидев, что все приготовились его слушать, по-стариковски неторопливо, увеще- вающе сказал, обращаясь к Кадырову:
- Мы, старики, давно тебе советовали, раис: не цацкайся ты с лодырями!.. Народ не хочет делиться честно заработанным хлебом с теми, кто мешает ему зарабатывать этот хлеб! И нерадивым бригадирам не надо потакать, раис!.. Ты не их защищай, ты нас от них защищай.
- Не справляются с работой, сменяйте их, ставьте на их место честных тружеников! - поддержала отца Айкиз. - И женщин смелее выдвигайте, женщин, товарищ Кадыров! У вас же нет ни одной женщины-бригадира!
- Значит, не доросли еще…
- Ай, раис-амаки, неправда! - запальчиво возразил Керим и, не обращая внимания на улыбки окружающих, закончил срывающимся голосом: - Вон Михри - сколько времени работает звеньевой! А уж пора бы дать ей бригаду!
- Кто это - Михри? - поинтересовался Джурабаев.
Керим, нимало не смутившись, выпалил, словно отрапортовал:
- Это дочь Муратали, работает у него в бригаде. Лучшая из наших комсомолок, первой попросилась на целину!
- И она достойна быть бригадиром? Как вы думаете, Умурзак-ата?..
- Что же, девушка расторопная, знающая… Тихая, правда, но в обиду себя не даст!.. Э, да что говорить, товарищ Джурабаев, хорошими-то людьми мы богаты1..
Кадыров снова уперся мрачным, упрямым взглядом в носки своих запыленных сапог. Вдруг он встрепенулся, поднял голову, в глазах его мелькнула оторопь. Он услышал спокойный, чуть насмешливый голос Джурабаева:
- А ты, оказывается, не только не веришь в своих колхозников, ты еще и не знаешь их. Прислушайся-ка к их словам, раис! К разумным, уверенным словам, подсказанным любовью к родному колхозу! Прислушайся к ним, - тебе самому будет легче и жить и работать. Вот ты сказал: коммунисты должны учитывать конкретную обстановку. Да, должны, но для чего? А для того, чтобы изменить ее в свою пользу! - Джурабаев широко развел руками, словно хотел обнять окружавших его колхозников, которые пожертвовали минутами недолгого отдыха, чтобы поговорить, поспорить о колхозных делах. - Ты посмотри, какие чудесные люди в колхозе! Мудрые, мужественные, с железной волей! Да с ними можно горы своротить!
Колхозники смотрели на своего председателя, кто с горьким укором, кто с лукавой насмешкой, кто пытливо, выжидательно, но враждебности в их взглядах не было… Немало лет проработали они бок о бок с Кадыровым и многого добились за эти годы. Вместе с Кадыровым боролись они за большие урожаи и за праздничными столами сидели вместе с Кадыровым. Бывало, стучалась к, ним в ворота беда, - они скручивали ей руки; бывало, до нитки обирала их засуха, туго им приходилось, - голов не вешали… Попросят помощи у государства, перебьются как-нибудь, а весной снова за работу! И все это - с Кадыровым, при Кадырове, с его помощью, под его хозяйским присмотром! Привыкли колхозники к Кадырову, даже к его недостаткам привыкли. Знали, что самолюбия да упрямства хватило бы у него на семерых, но только посмеивались: оно вроде даже к лучшему… Любил председатель, чтобы его осыпали похвалами - в газетах, по радио, на собраниях - и уж если брался за дело, доводил его до конца.
Правда, в последнее время повелся он с плохими людьми, загордился, занесся. «Жизнь вокруг меняется, а Кадыров подходит к ней с прежней меркой!» - сказал как-то на партийном собрании Алимджан. «У него дома ни одной книги не увидишь!» - возмущалась молодежь. «Уважаемых людей перестал слушать», - сетовали старики.
Ну, да ведь кто без греха? В позапрошлом году поартачился председатель, да одумался. Надо полагать, он и после сегодняшнего разговора возьмется за ум: ведь с ним народ говорил; убеленный сединами Умурзак-ата дал ему мудрый совет, секретарь райкома, товарищ Джурабаев, переспорил его, сделал ему по-партийному резкое внушение. Все показывают ему, куда нужно идти, неужели он свернет в сторону? Едва ли он захочет остаться в одиночестве! Они опять будут вместе: дехкане Алтынсая и их бессменный председатель. Поэтому колхозники смотрели на Кадырова, хотя и с укором, неодобрительно, но без неприязни.
Джурабаев между тем продолжал:
- По-моему, все ясно, товарищи. Бюро райкома решило: поднимать целину. Народ и на колхозном собрании, и сейчас тоже проголосовал «за». Республика в таких случаях всегда нас поддерживает: вспомните хотя бы наступление на Голодную степь! Правительство всем, чем могло, помогало тогда отважным дехканам. Не сомневаюсь: поможет и теперь. Да и у нас у самих достаточно сил, воли, желания, чтобы одолеть всяческие трудности и преграды! Все в наших руках, друзья!
Бекбута положил свою сильную, все еще обнаженную до плеча руку на худенькое плечо Керима, привлек юношу к себе, глянул ему в горячие, как солнце, глаза: