- Я не держу на них зла в сердце. Молодость, как бутон цветка: бутон живет, чтоб распуститься, молодость - для счастья и любви.
Дождавшись, когда Керим и Михри оказались рядом, Муратали пошел к ним. Они переглянулись, прервали работу и, выпрямившись, ждали старина. Они стояли, потупив взгляды, оба, видно, смущенные и взволнованные.
Подойдя к ним, Муратали поцеловал лоб дочери, поздоровался с Керимом.
- Спасибо, сынок…
Впервые старый Муратали назвал Керима сыном. Он в эту минуту чувствовал себя так, словно перевалил через высокую гору.
- Спала с моих глаз повязка, дорогие, - тихо сказал он. - Теперь я знаю, кто мне друг, кто враг…
Старик оглянулся, ища глазами виновника свалившейся на него беды - Гафура. Но Гафура не было.
Не явился он в бригаду ни на другой, ни на третий день. Прослышав о выздоровлении Муратали, он исчез, как нашкодивший кот. Гафур страшился гнева своего бригадира, знал, что не будет ему поблажек и от нового председателя. Тот уже выгнал с фермы Рузы-палвана, из бригадиров - Моллу-Сулеймана. Гафур собрался навсегда покинуть кишлак. Но перед уходом решил отомстить своим недругам - за тюрьму, за то, что не мог из-за них заниматься своими грязными делами. Он ненавидел их всех - племянницу, Алимджана, Муратали, всех дехкан, весь Алтынсай, всю эту новую жизнь, в которой ему было так тревожно и неуютно.
Однажды, коцда Муратали перед зарей пошел на канал умыться, - он не любил умываться в хаузе, где вода застаивалась, предпочитал свежую, холодную воду канала, - он заметил впереди на земляной дамбе чей-то смутный силуэт, едва различимый на фоне предрассветного неба. Было темно, но сумрак уже начал редеть. Зоркие глаза Муратали приметили, что человек на дамбе работает кетменем. Кто бы это мог быть? Что ему там понадобилось? Поливальщикам в эту пору нечего делать на канале. К тому же, чтобы открыть воду, не требовалось подниматься на дамбу: вода идет на поля по бетонным трубам.
Нет, тут что-то другое…
Стараясь держаться ближе к высокой дамбе, прячась в ее черной тени, Муратали осторожно пошел к человеку с кетменем. Приблизившись, бригадир лицом к лицу столкнулся с Га- фуром.
Гафур от неожиданности выронил кетмень, изготовился было бежать, но Муратали цепко схватил его за рукав.
- Ты что тут делал, негодяй?!
Гафур обернулся и с нарочитой развязностью воскликнул:
- А, бригадир! Тебе и ночью не спится!,
- Сам-то что тут делаешь по ночам?
- Ха!.. Клад искал, бригадир! - нагло ухмыльнулся Гафур.
Не отпуская Гафура, Муратали взглянул под ноги. Земля на дамбе была разворочена. Старика осенила догадка. Гафур пытался разрушить дамбу! Он вырубал в ней проем, чтобы выпустить на поля мощный поток воды. Хлынув, заливая хлопок, размывая остальную часть дамбы, вся вода, которую с таким усердием копил и берег Смирнов, ушла бы из канала!
- Вижу я, какой клад тебе нужен,- с угрозой проговорил Муратали. - Хотел украсть воду? Ты был вором, вором и остался. Идем в сельсовет, злодей! Там ты получишь по заслугам.
Гафур дернулся, стараясь вырваться из рук бригадира, но у Муратали была железная хватка. Наглая ухмылка сползла с лица злоумышленника, глаза воровато забегали. Льстиво, просительно он уговаривал:
- Не кричи, дружок! Зачем кричать? Мы с тобой старые приятели…
- Такой друг, как ты, опасней врага!
- Ай-яй, зачем так говоришь? Твои враги в Алтынсае. Враги твои те, кто задумал лишить тебя дома и дочери. А я всегда желал тебе добра…
- От твоей доброты зачах мой хлопок1
- Хлопок не твой, колхозный. А тебе я всегда был другом. Я один понимал, как дорог твоему сердцу Катартал. Вспомни-ка, кто защищал тебя, кто помогал тебе добрым советом, когда стали к тебе приставать с этим переселением.
- Спасибо за советы, Гафур, - с усмешкой сказал бригадир, - спасибо! Они пошли мне на пользу. Уж если ты против какого дела, значит, дело это хорошее, стоящее… Вот я и решил переселиться.
- Ай-яй!.. И ты заплясал под их дудку?
- А ты думал, я вечно буду слушать таких, как ты? Слепец лишь однажды теряет посох! Глаза мои раскрылись, я уже не спутаю черное с белым!
- Столько лет ты знаешь меня, Муратали…
- Я знаю, что ты вор,-лоргаш, разбойник с большой дороги!
- Ну, погоди… - прошипел Гафур. - Погоди, бригадир!
Весь этот разговор Гафур затеял, чтобы выиграть время, усыпить внимание Муратали. Выбрав удобный момент, он подставил старику подножку, толкнул его в грудь, и Муратали, поскользнувшись на траве, мокрой от выпавшей росы, лицом кверху упал на землю. Гафур опустился над ним, прижал коленом его руку и торжествующе прорычал:
- Что? Отчего ты не ведешь меня в сельсовет?
- На помощь! - крикнул Муратали. - На помощь!..
- Тише ты, старый пес! - Гафур достал из-за голенища нож. - Заткни свою поганую глотку!..
- На по-омощь!..
К дамбе с полевого стана уже бежали дехкане. Топот их приближался. Гафур оглянулся. Муратали, воспользовавшись 1 йч) минутной растерянностью, выбил нож. Гаф^р, выругавшись, вскочил на ноги, сильным пинком столкнул старика с дамбы и кинулся бежать в степь…
Очнувшись, Муратали увидел склонившиеся над ним лица дехкан из его бригады. У него болели рука, -плечо, затылок, но он пересилил боль и с трудом приподнял голову.
- Это Гафур… Это он меня… Надо его задержать, он хотел разрушить дамбу. - Старик протянул в темноту трясущуюся руку. - Он побежал туда, в степь…
Михри, плача, вытирала кровь с отцовского лица, а дехкане бросились ловить преступника. Их опередил Суванкул, ноторый в это время в степи заправлял трактор горючим. Услышав крики о помощи, он размашистыми прыжками настиг Гафура, сгреб его в охапку и поволок к тому месту, где лежал Муратали. Гафур бился в могучих рунах тракториста, как заяц.
Кинув своего пленника на траву, Суванкул не удержался и в сердцах крепко пнул его. Гафур очутился перед Муратали, которого подняли, поддерживая под руки. Злодея тоже подняли. Он встал, поникший, опустив голову, колени его мелко дрожали… Муратали взглянул на него в упор, плюнул и, отвернувшись, тихо вздохнул.
- Не человек это… Сорная трава, повилика. Выпалывать ее надо, выжигать, чтоб и духу от нее не осталось.
ЭПИЛОГ
Пролетели дни, прошли недели, наступила осень - пора уборки хлопка, пора волнения, которое охватывает всю республику. Кем бы ни был человек, живущий в Узбекистане, где бы он ни работал, в эти дни он думает о том, сколько колхозами собрано хлопка, много ли не хватает до тех трех миллионов тонн, которые обещаны государству. В эти дни все следят в местных газетах за боевой сводкой, отмечающей, как проходит сбор хлопка в наждой из областей. Ученые и писатели у радиоприемников внимательно выслушивают сводку, рабочие на заводах, толпясь в перерывах у газетных витрин, горячо спорят, какая из областей онажется в этом году впереди. Студенты, спеша на лекции, задерживаются у репродукторов и, прослушав сводку, заинтересованно обсуждают ход хлопкоуборочных работ. Даже приезжих захватывает общее волнение и, покупая газету, они прежде всего ищут глазами все ту же сводку.
В эти дни хлопок - главная тема разговоров, главная причина беспокойств и радостей, главная задача, главное занятие. Хлопок - это честь и слава, это жизнь республики, это гордость и сила нашей родины.»зп
Подлинные герои jsthx дней - хлопкоробы. Они трудятся на колхозных полях, не жалея ни сил, ни времени, их труд - мерило их преданности народу. Старик хлопкороб на плакатах, которые можно встретить в кишлаке и в городе, в сельсовете и на полевом стане, в столовой и в школе, смотрит в упор на дехканина, студента, рабочего и спрашивает с испытующей, суровой требовательностью: «Что ты сделал, чтобы собрать обещанные три миллиона?» Но еще настойчивей звучит в душе каждого голос совести: достойный ли вклад внес ты в общее дело?
И когда хлопкоробы видят плоды своего труда, сердца их наполняются счастливой гордостью.