— И все же, должно быть, тебе было нелегко, — заметил Уэр.
— Совершенно верно. Но у меня было одно несомненное преимущество: я могла находиться в любом месте дома. Несколько дней я выносила горшки, скребла и терла полы. Но толку от этого не было: я не нашла никаких следов камня.
— Насколько я понял, тебя так и не раскусили? — спросил Таддеус.
— Нет. Раффорд был очень старым и больным джентльменом. Он умер вскоре после того, как я нанялась на работу. Но, в конце концов, я пришла к выводу, что дорожное происшествие устроил кто-то другой.
— Кто-то, кто знал, что у твоей матери назначена встреча с Раффордом, — договорил Таддеус. — Именно этот человек решил, что ему представляется идеальный случай избавиться от нее и раздобыть камень.
— Да, — согласилась Леона. — Но я не могла некоторое время продолжать поиски кристалла, потому что осталась без средств к существованию.
— Разве ты не стала обслуживать клиентов матери?
— Как выяснилось, люди неохотно обращаются за консультацией к молодой женщине, которой всего шестнадцать лет от роду. Особенно если дело касается таких интимных вопросов, как сны.
— Понятно, — вздохнул Таддеус.
Выпрямившись, Леона продолжила свое повествование:
— К тому времени, когда я похоронила мать и завершила свое безуспешное расследование в доме лорда Раффорда, я выяснила, что клиентов у меня не осталось. В довершение всего бессовестный гробовщик вытянул у меня почти все деньги, которые оставила мама. Этот человек обманул меня, но я не могла уличить его в этом, ничего не могла доказать.
Таддеус замер, глядя на Леону с непонятным выражением на лице.
— Должно быть, ты была в отчаянии, — заметил он.
— Так оно и было, — кивнула она, посмотрев мимо него в окно. — Женщине очень трудно получить хорошую профессию, занять уважаемое место в обществе. Непонятно, отчего это все удивляются, почему многие из нас кончают на улице.
— Поверь, не стоит читать мне об этом лекцию, — промолвил Уэр. — Женщины в моей семье постоянно разглагольствовали по этому поводу.
— Я уже собралась было действительно устроиться куда-нибудь горничной, но тут появился дядя Эдвард.
— Что за дядя Эдвард?
— Мой единственный близкий родственник, — ответила Леона. — Со стороны матери, — пояснила она. — Когда мамы не стало, он путешествовал по Америке. Я не знала, где он, поэтому не могла написать ему или послать телеграмму и сообщить о произошедшем. Но через пару месяцев он вернулся в Англию и немедленно приехал ко мне. Дядя Эдвард сразу понял, что с деньгами у меня проблема, и взял меня к себе в дом.
— А твой дядя знал что-то о камне утренней зари?
— Конечно! Думаю, я и сама что-то рассказывала ему, ведь, в конце концов, кристалл был в нашей семье много лет, передавался из поколения в поколение.
— Кроме тех лет, когда его там не было, — раздражающе спокойным тоном промолвил Таддеус.
Леона бросила на него испепеляющий взгляд. Таддеус сделал вид, что ничего не заметил.
— Расскажи мне о дяде, — попросил он.
Тихонько вздохнув, она продолжила свою историю:
— Честно говоря, в то время я совсем плохо его знала, потому что в детстве очень мало виделась с ним. Дядя Эдвард редко приходил к нам. Мне было известно лишь то, что мама и бабушка обожали его, но во многом не одобряли.
— Почему? — удивился Таддеус.
— Кроме всего прочего, дядя был артистом. Он вечно путешествовал — то здесь, то в Америке. К тому же у него была не слишком хорошая репутация во всем, что касалось женщин. Правда, справедливости ради стоит заметить, что дяде Эдварду не приходилось прилагать больших усилий к тому, чтобы очаровывать женщин. Они сами слетались к нему, как пчелы к меду.
— Он хорошо к тебе относился?
— О да. — На ее губах промелькнула улыбка. — Дядя по-своему очень любит меня.
— В таком случае, где же он сейчас?
Леона рассеянно посмотрела на Фога.
— Опять путешествует по Америке, — ответила она.
— В каком именно месте Америки он находится?
Леона запустила пальцы в шерсть собаки.
— Понятия не имею.
— Твой дядя уехал в Америку и оставил тебя на произвол судьбы? — уточнил Таддеус.
Леона нахмурилась.
— Мне ведь уже не шестнадцать лет, — сказала она. — Сейчас я в состоянии сама позаботиться о себе.
— И когда же он уехал на этот раз? — продолжал свои расспросы Таддеус.
Подумав, Леона ответила:
— Около двух лет назад.
— Ты что-то слышала о нем?
— Я получила телеграмму от полицейского из Сан-Франциско, в которой сообщалось, что дядя Эдвард погиб при пожаре в отеле, — промолвила она в ответ. — Это было восемнадцать месяцев назад.
Таддеус долго молчал. Подняв на него глаза, Леона увидела, что он в задумчивости смотрит на нее.
— Ты не веришь, что он умер, — наконец промолвил Уэр.
— Возможно, я просто не хочу верить этому, — сказала она. — Дядя Эдвард — мой последний родной человек на этом свете. Очень трудно смириться с тем, что у тебя совсем не осталось близких людей.
— Это я понимаю, — кивнул Таддеус. — А расскажи мне о том, как ты жила с дядей Эдвардом.
— Неужели это так важно для твоего расследования?
— Не знаю, — признался Уэр. — Но я уже говорил тебе, что предпочитаю узнать все возможное об интересующем меня деле.
— История довольно сложная, — вздохнула Леона.
— Я слушаю.
— Дядя знал, что я унаследовала от мамы талант читать кристаллы, как мы выражаемся. Вот дядя Эдвард и предложил, чтобы мы работали вместе, а он выступал бы в качестве моего менеджера.
— Как он отнесся к тому, что клиенты неохотно обращались за консультацией к молодой женщине?
— Я ведь уже упоминала, что дядя Эдвард одно время работал актером в театре. Вот он и придумал переодеть меня в стильную вдовушку и закрыть лицо густой вуалью. После этого клиенты стали считать меня более взрослой и зрелой женщиной. К тому же им нравилась таинственная атмосфера, окружавшая меня, которая появилась благодаря костюму и вуали.
Похоже, Таддеус удивился.
— Твой дядя знал, что делает.
— Да, — улыбнулась Леона. — Переодевание оказалось настолько эффективным, что я продолжала носить костюм вдовы, даже когда повзрослела и мне было уже за двадцать.
— Дела пошли в гору? — спросил Уэр.
— Да, несколько лет все шло просто замечательно. — Она помолчала. — До тех пор, пока дядя Эдвард не увлекся идеей капиталовложений.
Таддеус слегка прищурился.
— Идеей капиталовложений? — переспросил он.
— Ты должен поверить в то, что дядя искренне верил в возможность сколотить состояние на американском Западе. Особенно его привлекало горное дело.
— Горное дело… — эхом отозвался Уэр.
Леона не поняла, что он думает обо всем этом, поэтому быстро продолжила:
— У дяди Эдварда было полно возможностей общаться с моими клиентами, ведь именно он назначал даты приема. И он стал упоминать в разговорах, что уверен в том, что капиталовложения в горные разработки на американском Западе принесут огромный доход. Потом нам стало известно, что несколько джентльменов буквально настояли на том, чтобы дядя Эдвард взял у них деньги для этого предприятия.
Губы Таддеуса скривились, а потом он усмехнулся.
— И два года назад добрый дядюшка Эдвард отплыл под парусами в Америку с несколькими сотнями тысяч фунтов, которые ему дали твои клиенты, и с тех пор ты не получала от него весточки, — проговорил он.
Леона напряженно выпрямилась.
— Я уверена, что в один прекрасный день он вернется и привезет обещанную прибыль, — заявила она.
Улыбка Таддеуса стала еще шире.
— Ты — племянница Эдварда Пайпвелла, — сказал он.
Она с гордостью вздернула вверх подбородок.
— Именно так.
Глаза Таддеуса заискрились от смеха.
— Та самая женщина, которая помогла доктору Пайпвеллу ограбить самых богатых членов общества «Аркейн», — добавил он.
— Мой дядя не воровал их денег! — с неожиданной яростью проговорила Леона. — Он предложил честную схему капиталовложений. И в том, что дела не пошли, его вины нет.