— Да, возможно, это верно, но я подозреваю, что он советовал тебе носить вдовье платье и вуаль как раз на тот случай, если произойдет что-то непредвиденное. Такой маскарад должен был защитить тебя, — сказал Уэр.
Леона заморгала, она явно не ожидала от него таких слов.
— Мне это никогда и в голову не приходило, — призналась она.
— Это понятно, потому что твой дядя никогда не говорил о том, что его совет скрыть твою внешность носит чисто практический характер.
Леона вздохнула.
— Полагаю, что-то в твоих словах есть — пожалуй, он должен был кое-что предвидеть, — согласилась она.
— Ни один из инвесторов твоего лица не видел, не так ли?
— Верно.
Таддеус развел руками.
— В таком случае нет причины беспокоиться о том, что кто-то узнает тебя на балу. Честно говоря, я сомневаюсь в том, что возникли бы какие-то проблемы, даже если бы твои клиенты видели твое лицо на консультации.
— Как ты можешь говорить такое? — Она была в замешательстве.
Таддеус улыбнулся.
— Люди видят то, что хотят видеть, — вымолвил он. — Тебя бы не узнали по той простой причине, что никому и в голову не пришло бы, что у племянницы Пайпвелла хватит духу появиться на первом Весеннем балу под руку с племянником одной из его самых главных жертв.
— Что?!
— Ты помнишь лорда Треноуэта? Того самого джентльмена, который первым заподозрил Пайпвелла и поднял тревогу, которая и привела к скандалу?
— Святой Господь! Это твой дядя?
— Со стороны матери, — пояснил Таддеус.
— Боже мой! — Покачнувшись, Леона забилась в уголок дивана. — Мой дядя лишил Треноуэта нескольких тысяч фунтов стерлингов.
— Пользуясь позитивным мышлением, которое, как мне тут недавно сказали, является самым лучшим руководством к действию, можно убедить себя, что дядя без проблем пережил эту потерю. Мой дядюшка — состоятельный человек. Пайпвелл задел его честь серьезнее, чем банковский счет.
Леона закрыла лицо руками.
— Не знаю, что и сказать, — прошептала она.
— Скажи, что позволишь мне сопровождать тебя на Весенний бал.
Леона медленно подняла голову, ее глаза прищурились.
— А почему тебе так хочется, чтобы я пошла на бал? — поинтересовалась она с подозрением.
Наклонившись вперед, Уэр сложил руки на столе.
— Признаюсь тебе, что когда тетушка утром предложила мне это, для меня ее предложение… заманчивым не показалось, — проговорил он. — Но с тех пор мое мнение изменилось.
— Почему?
— Потому что этот поход может помочь нам в поисках камня утренней зари.
Несколько мгновений у Леоны был такой вид, словно ее поразила молния.
— Таддеус! — Вскочив с дивана, она бросилась к столу, оперлась руками о столешницу и наклонилась к Уэру, ее взор пылал от возбуждения. — Бал входит в часть твоего плана по поиску кристалла?! Каким образом?
Таддеус вновь откинулся на спинку стула, наслаждаясь эффектом, который его слова произвели на ее ауру, подействовать на которую было не так-то просто. Это возбудило его настолько, что он даже описать бы не смог.
— Я только что разговаривал с Калебом, а это человек, способный найти порядок в полном хаосе. Правда, кое-кто говорит, что он делает это случайно, однако именно в этом состоит его дарование, талант.
— Да, да, продолжай!
— В последние дни он много работал, занимался исследованиями, — рассказывал Таддеус. — Тебе известно, что за последние двести лет камень много раз менял хозяев. Так вот: по словам Калеба, это не случайность, а закономерность, правило.
— Какое еще правило?
— Прежде всего, каждый из тех, кто в свое время владел камнем, имел связь с обществом «Аркейн», — объяснил Таддеус.
— Конечно, — пожала плечами Леона. — Но ни один человек из тех, кому история кристалла неизвестна, не мог бы узнать эту легенду.
— Правильно. Вдобавок к этому все те, кто охотился за камнем утренней зари в прошлом, были фанатичными коллекционерами.
— Или членами моей семьи, — осторожно добавила Леона.
Уэр наклонил голову.
— Или членами твоей семьи, — повторил он. — Смысл в том, что все они в основном действовали по собственной инициативе. Но на этот раз Калеб почувствовал, что ситуация другая.
Выражение лица Леоны изменилось — похоже, она начинала понимать его.
— Потому что так много людей умерло?
— Отчасти да, — кивнул Таддеус. — Но еще и потому, что до сих пор Делбридж ни разу не прибегал к убийству для того, чтобы приобрести желанный предмет.
— Так вы, во всяком случае, считаете, — добавила Леона.
— Да, так мы считаем, — согласился Таддеус. — Но сейчас нам известно, что Делбридж готов убивать ради кристалла — и это несмотря на то, что он не знает, как им пользоваться.
— Значит, вопрос в том, почему он рвется завладеть кристаллом, да?
— Именно так. И Калеб считает, что на карту поставлено что-то более важное. Он считает, что дело о камне утренней зари каким-то образом связано с попыткой выкрасть самую мрачную тайну Общества — формулу, разработанную Силвестером Джонсом.
— Понятно.
— До сих пор эликсир был всего лишь легендой, но несколько месяцев назад могилу Силвестера раскапывали, и внутри была обнаружена эта формула.
— Боже правый! — прошептала с благоговейным страхом Леона. — Я и представить себе этого не могла.
Внезапно Таддеус почувствовал, что волосы у него на затылке зашевелились. Хлопнув ладонями по подлокотникам стула, он рывком встал и подошел к окну, чтобы посмотреть на оранжерею.
— Почти сразу после того, как формулу нашли, была сделана попытка выкрасть ее, — продолжил он. — Тогда же Гейб Джонс и его невеста, а теперь молодая жена, уничтожили формулу. В то время все сочли, что на этом история заканчивается. Так оно и было, во всяком случае, в отношении того инцидента. Безумец, который задумал тот план, мертв.
— Все в этом уверены? — с подозрением спросила Леона.
— Сомнений в этом нет. Гейб и Венеция были свидетелями его смерти, однако Калеб считает, что сейчас ящик Пандоры вновь открылся, если можно так выразиться. Он опасается, что успех первоначального плана вдохновил на составление еще одного.
— Думаю, в этом предположении есть определенный смысл, — промолвила Леона. — Но каким образом камень утренней зари может быть связан с формулой Силвестера?
Повернувшись, Таддеус посмотрел на нее. Леона буквально прожигала его взглядом.
— Мы не знаем, — признался он. — Единственное, в чем Калеб уверен абсолютно, так это в том, что участники этого нового заговора являются членами верхушки общества «Аркейн». Это люди вроде Делбриджа. И мы должны выяснить, кто они.
Судя по взгляду Леоны, она поняла его.
— И все эти высокопоставленные члены общества «Аркейн» придут на Весенний бал? — спросила она.
— Сейчас мы с Калебом придерживаемся именно этой точки зрения, — ответил Таддеус.
Леона нахмурилась:
— А как же мы их узнаем? Если бы кто-то из них прихватил с собой кристалл, я бы смогла почувствовать его, подойдя ближе. Однако… я сомневаюсь в том, что кто-то принесет кристалл на официальный бал.
— Согласен. В карман пальто он влезает легко, а вот в карман фрака его не засунешь — сразу будет видно, что в нем лежит что-то крупное. Все линии костюма будут искривлены.
По лицу Леоны пробежала улыбка.
— Явно сказано одним из Джонсов, — произнесла она.
— Что? — не понял Таддеус.
Леона взглянула на его галстук-самовяз и на серебряные запонки с ониксом.
— Дядя Эдвард как-то упоминал, что мужчины из семейства Джонсов славятся своим пристальным вниманием к стилю в одежде.
Таддеус пожал плечами.
— Это у меня в крови, — сказал он. — Наши портные нас любят. Но, возвращаясь к обсуждаемой теме… Целью будет определить в зале остальных участников заговора, кроме Делбриджа.
— Но как ты это сделаешь?
— В определенный момент Гейб Джонс встанет и сделает официальное заявление о том, что камень утренней зари был только что возвращен в общество «Аркейн». Об этом камне в организации ходят легенды, поэтому большинство присутствующих будут просто шокированы этой новостью.